— А как сейчас обстоят дела с пьянством?
— Реже, чем раньше.
— Реже, чем на Лесбосе?
— Никакого сравнения.
— Головные боли?
— Прошли.
— Другие женщины?
— Не знаю. Мне это неизвестно. Откуда мне это знать? Если он говорит, что не будет ночевать дома, значит, так надо. Это может быть женщина и это может быть встреча с агентом. Или свидание с Би Ледерер. Она к нему неравнодушна. Спроси ее.
— Я всегда считал, что жены чувствуют разницу, — сказал Бразерхуд.
«Нет, к Магнусу все это неприменимо», — подумала она, начав приноравливаться к темпу, в котором он вел расспросы.
— Он по-прежнему приносит на вечер бумаги, чтобы работать? — осведомился Бразерхуд, глядя в заснеженный сад.
— Время от времени.
— И сейчас тоже бумаги есть в доме?
— Если и есть, то мне о них неизвестно.
— Американская пресса? Служебные документы?
— Я ведь не читаю их, Джек, правда же? Так откуда мне знать?
— Где он их держит?
— Он приносит их на вечер и утром относит. Как все.
— Куда он кладет их, Мэри?
— Возле постели. Или на стол. Кладет туда, где работает.
— И Ледерер не звонил?
— Я уже говорила! Нет!
Бразерхуд отступил от балконной двери. Нечетко вырисовываясь в темноте, в комнате внезапно возникли два мужских силуэта. Она узнала Ламсдена, личного секретаря посла. Не так давно у нее произошла стычка с его женой Кэролайн по поводу устройства бара перед посольством, чтобы утереть нос этим венцам. Кэролайн Ламсден сочла идею Мэри никчемной и принялась разъяснять почему, громко и раздраженно, кружку дипломатических жен. Мэри не является женой дипломата в полном смысле слова, заявила Кэролайн. Она из тех, о ком не принято говорить, и единственной причиной ее принятия в ассоциацию была необходимость обеспечить ее мужу его непрочное прикрытие.
«Они, должно быть, шли пешком по снегу от самой школы, — подумала она. — Пробирались через полуметровые сугробы, чтобы засвидетельствовать свое почтение Магнусу».
— Слава святой Марии! — по-скаутски бодро произнес Ламсден. Будучи католиком, он тем не менее всегда приветствовал ее подобным образом. То же самое он сделал и теперь. Для пущей естественности.
— А в тот вечер, когда была вечеринка, он также приносил бумаги? — спросил Бразерхуд, опять задергивая шторы.
— Нет. — Она зажгла лампу.
— Ты знаешь, что у него в этом черном чемоданчике, с которым его видели?
— Дома никакого чемоданчика он не брал, значит, он, видимо, прихватил его в посольстве. Из дома он выехал только с одним чемоданом, тем самым, что сейчас находится в Швехате.
— Находился в Швехате, — сказал Бразерхуд.
Второй мужчина был высокий, болезненного вида. В обеих руках он держал по набитой сумке, и руки у него были в перчатках. «Гинеколог на срочном вызове, — подумала она. — Да их тут полный самолет наберется». И тут же механически отметила про себя, что в Главном управлении в ближайшие двадцать четыре часа будет пустовато.
— Познакомься с Гарри, — сказал Бразерхуд. — Он подключит к вашим телефонам кое-какие хитрые приспособления. Пользуйся телефонами как обычно. Ни о чем не думай. Возражений нет?
— Какие тут могут быть возражения!
— Действительно. В этом ты права. Любезность в ответ на любезность. У вас две машины. Где они находятся?
— «Ровер» возле дома. А «метро» на автостоянке в аэропорту. Ждет, чтобы он забрал его.
— Зачем же тебе понадобилось ехать в аэропорт, если там его ждала машина?
— Просто я подумала, что ему это будет приятно, и потому взяла такси и поехала.
— А «ровер» почему не взяла?
— Хотела ехать обратно с ним в машине, а не отдельно сзади.
— Где ключ от «метро»?
— Должно быть, у него в кармане.
— А запасной у тебя есть?
Порывшись в сумочке, она достала ключ. Бразерхуд положил его к себе в карман.
— Ключ я «потеряю», — сказал он. — Если кто-нибудь поинтересуется, говори — «ремонт». Не хочу, чтобы по аэропорту поползли слухи.
Наверху что-то грохнуло.
Она увидела, как Гарри снял свои ботинки на микропорке и аккуратно поставил их на коврик возле балконной двери.
— Отец его умер в среду. Какие еще у него дела в Лондоне помимо похорон? — продолжал свои расспросы Бразерхуд.
— Я считала, что он заглянет в Главное управление.
— Не заглянул. Не позвонил туда и никак не дал о себе знать.
— Значит, времени не хватило.
— Были у него еще какие-нибудь планы, о которых он рассказывал тебе?
— Говорил, что съездит в школу к Тому.