— Как раз эту подробность, я думаю, посол не рекомендовал бы разглашать, — сказал Ламсден с металлическими нотками в голосе. — Так что уж, пожалуйста, просил бы вас!
Бразерхуд парировал удар. Мэри — близкий человек. Никто не смеет одергивать ее в присутствии его, Бразерхуда, а уж этот лощеный лизоблюд из Министерства иностранных дел — тем более.
— Ты ведь выполнил свои обязанности, правда? — сказал Бразерхуд. — Так исчезни. Да поживее.
Ламсден удалился тем же путем, что и возник, только с большей скоростью.
Бразерхуд повернулся к Мэри. Теперь они остались одни. Он был массивным и надежным, как старый сруб. На лоб ему падала седая прядь. Привычным движением он взял ее за талию и притянул к себе.
— Черт побери, Мэри, — сказал он, не выпуская ее талии, — Магнус — мой лучший работник. Куда ты его подевала?
Сверху до нее донесся скрежет подшипников и новый грохот. Это угловая книжная полка. Нет, это кровать. Джорджи и Фергюс осваивают помещение.
Письменный стол стоял в примыкавшей к кухне бывшей комнате прислуги — обширном, полном паутины полуподвальном помещении, где уже сорок лет никто не жил. У окна, среди цветочных горшков Мэри, лежали палитра и акварельные краски. Возле стены примостились старый черно-белый телевизор и диван с выпирающими пружинами, на котором приходилось сидеть, смотря телевизор. «Нет ничего лучше маленького неудобства, чтобы выделить для себя передачи действительно стоящие», — любил повторять суровый Магнус. В нише под водопроводными трубами стоял стол для пинг-понга, на котором Мэри занималась переплетными работами — там лежали пергамент и куски кожи, клеенки, банки с клеем, кипы бумаги, мраморных форзацев и картона, катушки ниток, разрезальные ножи, а в старых носках Магнуса — кирпичи, которыми она пользовалась для отжатия блоков; там же держала она и старые книги, купленные по бросовым ценам на «блошином» рынке. Рядом, прямо возле старой нагревательной колонки, и располагался письменный стол — огромный, вычурный хепсбургский стол, приобретенный за бесценок на распродаже в Граце, распиленный для того, чтобы протащить его в дверь, а затем опять склеенный умелыми руками Магнуса. Бразерхуд подергал ящики стола.
— Ключ?
— Должно быть, у Магнуса.
Бразерхуд сделал движение подбородком: «Гарри!»
У Гарри в связке были отмычки. Затаив дыхание, чтоб услышать щелчок, он приноравливал инструмент.
— Он работает только здесь или еще где-нибудь?
— Папа подарил ему старый раскладной стол. Иногда он пользуется им.
— Где он стоит?
— Наверху.
— Где именно?
— В комнате Тома.
— Он и документы там держит? Служебные документы?
— Не думаю. Не знаю, где он их держит.
Гарри вышел из комнаты потупившись, с легкой улыбкой. Бразерхуд вытянул ящик стола.
— Это для книги, над которой он работает, — сказала она, когда он достал из ящика тоненькую папку. — Магнус все держит в папках. Чтобы сохранять свою сущность, все должно иметь личину.
— Значит, работа продолжается? — Бразерхуд надевал очки, цепляя по очереди за уши красные дужки. Он даже не удосужился изобразить удивление.
— Да. — «Можешь класть эти проклятые бумаги обратно, туда, откуда взял», — думала она Ее задевала его холодность и жестокость.
— Следовательно, рисование он бросил? Я думал, вы оба по-прежнему увлекаетесь рисованием.
— Рисования ему показалось мало. Он решил, что словами на бумаге можно выразить больше.
— Но здесь этих слов вроде бы немного. Когда же произошла эта перемена во вкусах?
— На Лесбосе. Во время отпуска. Он еще не начал писать. Собирает материал.
— Ах вот как! — Он перевернул страницу.
— Он называет это «заготовки».
— Да? — И, не поднимая глаз от рукописи: — Мне придется показать некоторые страницы Бо. Он дока по части литературы.
— А когда мы уйдем с работы… когда он уйдет с работы… если это произойдет не слишком поздно, он станет писать, а я стану заниматься живописью и переплетать книги. Так мы планируем.
Бразерхуд перевернул страницу.
— В Дорсете?
— Да. В Плаше.
— Что ж, произошло это не слишком поздно, — без особой любезности заметил он, опять погружаясь в чтение. — Занятия скульптурой тоже входят в ваш план?
— Скульптура непрактична.
— Практичности я вообще в нем не замечал.
— Вы же поощряете подобные вещи, Джек. Я имею в виду фирму. Ты всегда говорил, что у нас должны быть хобби.
— О чем, кстати, книга? Интересный сюжет?