– Разрешите поприсутствовать на вашем уроке? – обратился он к ней.
– Да, проходите, – сказала она с равнодушным видом, указывая на последнюю парту, хотя сама в эту минуту еле сдерживала волнение.
Стараясь изо всех сил не выдать свое беспокойство и растерянность, она начала вести урок. Но эти родные и в то же время чужие глаза мужа не давали ей сосредоточиться. Несколько раз она повторяла свои вопросы, иногда просто запиналась, как школьница на экзамене. Что было особенно поразительным, он сидел почти так же, как когда-то Тамерлан: все тот же пронизывающий взгляд, та же улыбка на лице. Просто какое-то дежавю.
Жанна еле закончила урок и начала поспешно собираться до-мой, стараясь не смотреть в сторону Тагира и боясь, что он подойдет к ней. Так и случилось.
– Я пришел.
– Я вижу, и что дальше? – холодно перебила она, видя как он волнуется.
– Как что? Я пришел за тобой. Ну, чтобы отвезти тебя домой. – Нет, спасибо, не нужно, я сама как-нибудь дойду до дома.
– Жанна, ты не поняла, я имею в виду ко мне, ну, к нам домой. – А что, другая не согласилась, отказала тебе? – зло выпалила она, понимая, что наступает на больную мозоль.
– Опять ты за старое? Ну, сколько можно об этом говорить? Нет ее больше, ты слышишь, нет ее в моей жизни больше! Расстались мы с ней, точнее, я оставил ее.
– Ее тоже оставил? Мне очень жаль, – ответила она и, не обращая внимания на просьбу дослушать его, вышла из класса.
Сколько раз она мечтала, чтобы он вот так пришел к ней, извинился и позвал ее снова в их дом, где они были счастливы. Но когда он все-таки появился, ей захотелось наговорить ему кучу обидных слов, сделать больно, чтобы он пережил то же, что перенесла она за эти несколько месяцев.
Она подождала минут пятнадцать в библиотеке, пока он уедет, и, одевшись, пошла домой по заснеженной тропинке. До дома оставалось метров двести, когда возле нее резко притормозила машина. И вновь ее поразило пугающее сходство: это была именно та машина, на которой ее когда-то увез Тамерлан, и даже водитель был тот же. Но сейчас из машины вышел Тагир и торопливыми шагами направился к ней.
– Жанна, послушай, в тебе говорит обида. Давай спокойно поговорим, – с какой-то мольбой вымолвил он.
– Тагир, о чем ты хочешь со мной поговорить? Все, что ты думаешь, ты сказал тогда.
– Нет, я все это говорил от злости, поверь. Это были не мои слова. В меня словно бес вселился. Я даже не знал, что я говорю.
– Ты хорошо понимал, что говоришь. И что дальше? Увидишь еще одну красивую куклу, а может, Аза простит, и тогда я снова вынуждена буду ловить такси и возвращаться домой? Прости, но я в эти игры больше не играю. Хватит, натерпелась, – сказала она и сделала несколько шагов, чтобы уйти, но он решительно перегородил ей дорогу.
– Зачем ты меня мучаешь, унижаешь? Ты же видишь, я искренне раскаялся. Мне стыдно за свою ошибку, мне неловко перед родными. Они очень хотят, чтобы ты вернулась.
– Так ты решил им угодить? – насмешливо спросила она. – А я думала, что наконец-то совесть заговорила.
- И им тоже. Жанна, люди могут увидеть, да и перед Ахмедом как-то неудобно. Пожалуйста, поехали домой. Ты будешь самой счастливой женщиной. Мне Зара как-то сказала, что вы меня назвали идеальным, так вот я постараюсь быть именно таким. Я скажу тебе больше, когда я был болен, я был самым счастливым человеком, потому что рядом всегда была ты, твой смех и твой голос до сих пор стоят в моих ушах. Сколько раз за эти месяцы я думал об этом, хотел вернуть это время, чтобы мы снова ходили по саду, играли в шахматы и ты мне рассказывала сказки. Да, я был не прав, но каждый человек имеет право на ошибку. Я сделаю все, что ты захочешь. Я сегодня ездил к Фатиме домой, уговаривал ее вернуться, и она согласилась. Ты видишь, я осознал свои ошибки и пытаюсь всячески исправить их. И еще сотни извинений и слов. Жанна удивленно слушала его, не понимая, серьезно он говорит или в шутку. Всегда сильный и сдержанный, сейчас он был похож на того большого ребенка, за которым она ухаживала в первые месяцы своего замужества. Ее решительность не поддаваться ни на какие уговоры, которая еще несколько минут назад была крепка, как гранит, начала улетучиваться, таять, как лед, под жаркими лучами солнца. Она снова видела перед собой того Тагира, которого знала до появления в их жизни Азы: ласкового, внимательного и такого беззащитного, как маленький ребенок. Слушая его сбивчивую речь, она невольно вспомнила тот день, когда почти на этом же месте, в такой же зимний вечер стояла и слушала Тамерлана. И точно так же на нее подействовал его магический голос. Но тот был почти незнакомым мужчиной, а сейчас перед ней стоял ее муж, чьего ребенка она носила под сердцем. И она сдалась.