— Не думаю, что для счастья женщина обязательно должна иметь мужа. Тетушка Лил никогда не была замужем. Тем не менее, она вполне счастлива и очень довольна своей жизнью. Что же касается моих обстоятельств, то они едва ли когда-нибудь изменятся. Но если это все же произойдет, то мы сможем развестись.
Маркус с сомнением покачал головой:
— Развод почти невозможен, дорогая. Для него требуется специальное разрешение, добыть которое не так-то просто. Только в редких случаях, когда речь идет об адюльтере со стороны жены, появляются достаточные основания для развода. Гораздо реальнее договориться о том, чтобы просто разъехаться.
— Да-да, конечно, — закивала Изабель. — Раз у нас не будет детей, то разъехаться будет очень просто. И это вполне соответствует нашим планам, правда?
Маркус снова рассмеялся, на сей раз — довольно громко.
— Я восхищаюсь вашей сообразительностью, леди Изабель. Если бы люди на фондовой бирже соображали так же быстро, как вы, я бы лишился клиентов.
Изабель подняла повыше свой стакан и поспешно, чтобы Маркус не успел передумать, объявила:
— Предлагаю выпить за нас с вами!
— Я бы хотел иначе скрепить нашу сделку. — Взяв стакан из ее руки, Маркус отставил его на столик и, заключив Изабель в объятия, проговорил: — Уж если я вступаю в подобный брак, то хочу хотя бы понять, чего лишаюсь.
Глава 6
Глаза Изабель округлились, а губы приоткрылись. Она затаила дыхание, когда губы Маркуса приблизились к ее губам.
Прикосновение же его губ оказалось восхитительным, и руки ее как бы сами собой обвили его шею. А поцелуй Маркуса… Ах, ей чудилось, что поцелуй его жидким пламенем растекался по всему телу, и пламя это необыкновенно возбуждало и заставляло ее все крепче прижиматься к Маркусу. Его близость ошеломляла ее, покоряла, а ее девичьи фантазии не имели ничего общего с реальностью, вернее — именно с этим мужчиной. Она чувствовала, что ее все сильнее влечет к Маркусу, и казалось, что этому влечению невозможно было противостоять, — да она и не собиралась это делать. По-прежнему обвивая руками шею Маркуса, Изабель запустила пальцы в его черные волосы, и оказалось, что они очень мягкие — мягкие, как шелк. И он в отличие от других мужчин не пользовался одеколоном, от него пахло чистотой и свежестью, как будто он много часов провел на воздухе.
Сердце Изабель билось все быстрее, и временами даже казалось, что оно вот-вот выскочит из груди. Она не знала, как долго длился этот чудесный поцелуй, зато точно знала: ей бы хотелось, чтобы поцелуй их длился вечно. Разумеется, ей и прежде случалось целоваться с мужчинами, но она никогда еще не испытывала ничего подобного. Все прежние поцелуи были холодными и вялыми, а мужчины, целовавшие ее, очень спешили и желали побыстрее покончить с этим неприятным для них делом — так ей, во всяком случае, казалось. А вот Маркус — он был совершенно другой. И не было ни малейших сомнений в том, что он получал от поцелуя истинное наслаждение, потому и не торопился…
В какой-то момент он все же прервал поцелуй и чуть отстранился. Но уже в следующее мгновение Маркус снова прижал ее к себе, и теперь он покрывал поцелуями ее шею. Не удержавшись, Изабель тихонько застонала — эти удивительные ощущения захватили ее, покорили…
— О Господи, — прошептала она, — я и не предполагала, что это может быть так… приятно.
Маркус поднял голову и, отстранившись, отступил на шаг.
— Я тоже не предполагал… — проговорил он хриплым голосом.
Изабель же смотрела на него с некоторым смущением. «Почему он так внезапно отстранился? — спрашивала она себя. — Может, я ошибалась? Может, ему не так уж нравились наши объятия и поцелуи?» Что ж, если так, то в этом не было ничего удивительного. Ведь у него, наверное, было множество любовниц, а она, Изабель, не очень-то хорошо представляла, как следует себя вести в подобных ситуациях.
Но тут взгляды их встретились, и Изабель увидела, как сверкают его темные глаза, увидела, что он смотрит на нее с вожделением. Нет, она вовсе не ошиблась. Конечно же, он отстранился только потому, что пытался сдержаться…
— Я мечтала о вас, когда была еще девочкой, — вырвалось у нее неожиданно, и она тотчас же смутилась и пожалела о своих словах.
— Знаю, — сказал он с улыбкой.
Изабель нахмурилась и заявила:
— Вам бы не помешало проявлять больше скромности.
— Да, возможно. Но если нам предстоит играть роль любящей пары, то мы должны быть совершенно честны друг перед другом. Согласны?
— Конечно. И тогда скажите, почему вы меня поцеловали?
— Потому что очень захотелось. Потому что я постоянно думал об этом после того, как вы сделали мне весьма неожиданное предложение в эротической галерее лорда Уэстли.
При этих его словах Изабель почувствовала, что сердце ее снова гулко забилось.
— Да, понимаю… — пробормотала она, коснувшись пальцем чуть припухших после поцелуя губ.
Тут из коридора донеслись шаги, и через несколько секунд дверь библиотеки распахнулась. Переступив порог, Эдвард Камерон осведомился:
— Ну, как дела, мистер Хоксли? Между вами все улажено?
Маркус утвердительно кивнул:
— Да, мы пришли к согласию, лорд Молверн.
— Вот и хорошо. Мы немедленно сообщим о помолвке, чтобы избежать сплетен. Чем скорее вы поженитесь, тем лучше. Я попытаюсь раздобыть специальную лицензию на брак. Но если моих связей окажется для этого недостаточно, то нам придется договориться о церковном оглашении. Мне побеседовать с лордом Ардмором? Или вы возьмете это на себя?
— Вам не стоит беспокоиться, — ответил Маркус. — Я сам поговорю с отцом и старшим братом.
Изабель вдруг вспомнила кое-что из сплетен, которыми с ней поделилась Шарлотта на балу у леди Холлоуэй. Говорили, что Маркус Хоксли был изгнан из семьи после того, как сделался маклером на бирже. По мнению его отца, графа Ардмора, это было постыдное и унизительное занятие для молодого человека из аристократической семьи. Но неужели старый граф не испытывал совершенно никаких чувств к своему младшему сыну? А что об этом думал старший брат Маркуса, наследник титула? Мог ли он осуждать брата за то, что тот искал способ зарабатывать деньги, а не выпрашивал их у отца, как обычно делают все младшие сыновья?
А впрочем… стоило ли задаваться всеми этими вопросами? В них не было ни малейшего смысла, потому что она совершенно ничего не знала о Маркусе и его взаимоотношениях с близкими. Возможно, причина его разрыва с семьей была совсем другая. И, наверное, ей не следовало выяснять, что это за причина. Главное для нее — попытаться узнать, кто хотел обвинить Маркуса в краже.
— Так что же ты натворила? — спросила Шарлотта. Налив подруге чашку чаю, Изабель уселась напротив нее с загадочной улыбкой. Девушки находились в гостиной Изабель, куда та пригласила Шарлотту, чтобы поведать о совершенно невероятных событиях, произошедших накануне.
— Даже не знаю, что думать обо всем этом… — пробормотала Изабель. — Я попыталась избавиться от одного жениха… и мне тут же навязали другого, представляешь?
К изумлению Изабель, подруга внезапно побледнела — словно услышала что-то ужасно неприятное. Изабель, не на шутку встревожившись, коснулась ее руки.
— Что с тобой, дорогая? Может, тебе плохо?
Тихонько вздохнув, Шарлотта пробормотала:
— Значит, теперь ты обручена с Маркусом Хоксли, не так ли? Ах, как же тебе повезло…
— Повезло? — Изабель в изумлении уставилась на подругу.
— Да-да, конечно! — воскликнула Шарлотта. И снова вздохнула.
— Дорогая, но почему ты так говоришь? Ты ведь знаешь, что я не хочу выходить замуж.
— Не хотела — за лорда Уоллинга, — сказала Шарлотта. — За дряхлого лорда Уоллинга, а не за молодого и чертовски привлекательного Маркуса Хоксли. Ведь ты постоянно говорила о нем все последние годы, говорила с тех пор, как увидела его когда-то в поместье твоего отца.
— Ах, но ведь это было давным-давно…
— Ну и что же? Изабель, скажи честно: неужели он и сейчас не привлекает тебя?