— Но с кем же это он? — спросила Изабель.
— С лордом Рейвенспиром, чья прекрасная жена Виктория слишком располнела, потому что ждет ребенка.
— Интересно, почему же Маркус именно сегодня появился в обществе?
— Дело в том, что хозяйка бала, леди Холлоуэй, — его крестная мать, — ответила Шарлотта. — Думаю, он пришел сюда из уважения к ней.
И словно подтверждая эту догадку, леди Холлоуэй с улыбкой приблизилась к Маркусу и лорду Рейвенспиру. Поклонившись, Маркус улыбнулся в ответ, и от этой его улыбки — совершенно мальчишеской — резкие черты этого человека внезапно смягчились, и лицо стало едва ли не доброжелательным. Точно такое же лицо было у него много лет назад, когда он увидел, как Изабель — ужасно изобретательная девочка! — усердно набивала песком его новые сапоги для верховой езды.
И тут ей пришла в голову блестящая идея. С улыбкой взглянув на подругу, Изабель проговорила:
— Значит, он стал причиной ужасного скандала? Но, это же замечательно!..
Шарлотта нахмурилась и тихо спросила:
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду возможность сохранить свободу!
— Дорогая, а как же ты…
Но Изабель уже не слушала подругу — подхватив юбки, она энергично пробиралась сквозь толпу, заполнявшую зал.
В какой-то момент оркестр заиграл громче, а пары на танцевальной площадке закружились и слились в одно яркое пятно. Когда стало ясно, куда Изабель направляется, некоторые пожилые леди уставились на нее с явным осуждением. А она, приблизившись к Маркусу и лорду Рейвенспиру, — леди Холлоуэй уже отошла, чтобы приветствовать других гостей, — с улыбкой проговорила:
— Добрый вечер, мистер Хоксли. Мы с вами очень давно не виделись. Вы ведь меня помните?
Маркус Хоксли внимательно посмотрел на нее своими черными бездонными глазами и, улыбнувшись в ответ, кивнул:
— Да, конечно, я помню вас. Леди Изабель Камерон, не так ли? Сколько же лет прошло?.. Десять? Или больше?
«Если точно, то восемь», — промелькнуло у Изабель. Она прекрасно помнила себя тогдашнюю, двенадцатилетнюю. А он был бесшабашным плутом двадцати двух лет, предметом ее девичьих мечтаний. Но сейчас, глядя на него, она видела перед собой совсем другого человека — нынешний Маркус Хоксли совершенно не походил на того молодого искателя удовольствий, каким он был когда-то. И все же он вполне мог бы стать ее спасителем, если бы она правильно разыграла свои карты.
— Это было довольно давно, — ответила, наконец Изабель и снова улыбнулась.
— Могу я представить вам лорда Рейвенспира? — спросил Маркус, повернувшись к графу.
И только тут Изабель заметила, что Рейвенспир внимательно смотрит на нее, причем его кобальтово-синие глаза искрились смехом. Что ж, она вполне могла догадаться, о чем сейчас думал граф. Дебютантка, приблизившаяся к холостяку без сопровождения другой леди или своего отца, вела себя в высшей степени смело, — судя по всему, это ужасно забавляло Рейвенспира.
«О Боже!.. — мысленно воскликнула Изабель, внезапно заметив, что на нее смотрел почти весь зал. — Что ж, вот и хорошо, — подумала она тотчас же. — Ведь именно это и требуется, не так ли?»
— Прошу меня извинить, но мне надо поискать друзей, с которыми я хотел бы перемолвиться словечком, — сказал Рейвенспир.
К изумлению Изабель, граф, прежде чем удалиться, лукаво подмигнул ей. Оставшись с Маркусом наедине, она немного смутилась. Но, не отступать же от задуманного…
Собравшись с духом, девушка проговорила:
— Мистер Хоксли, — она потянулась к его рукаву, — боюсь, что моя просьба покажется вам дерзкой, но дело в том, что в этот вечер у меня нет партнера для танцев. А я не в силах вынести разговоры с остальными дебютантками. Не спасете ли меня от подобной участи?
Ей показалось, что эта ее просьба не очень-то понравилась Маркусу Хоксли. Он пристально смотрел на нее, словно пытался прочесть ее мысли. И явно не торопился с ответом.
Изабель же, украдкой осмотревшись, ужасно смутилась. Все по-прежнему смотрели на нее, смотрели с осуждением, и в этом не было ничего удивительного — ведь ее поведение можно было счесть в высшей степени скандальным.
А что, если она совершила ужасную ошибку? Что, если неверно оценила ситуацию?
Изабель уже сделала шаг назад, собираясь удалиться, но тут Маркус, крепко сжав ее запястье, с улыбкой сказал:
— Что ж, леди Изабель, я с удовольствием… Ради прошлого, добрых старых времен. — С этими словами он повел ее на танцевальную площадку, и Изабель поняла: теперь у нее нет выбора.
Через несколько секунд оркестр заиграл вальс, и Маркус заключил ее в объятия. Этот танец как нельзя лучше соответствовал целям Изабель. Вальс считался «запретным» из-за слишком уж близкого контакта танцующих партнеров, и Изабель сейчас остро почувствовала повышенное внимание всех присутствующих. Поначалу, когда они только начали танцевать, она опасалась, что Маркус не знает па этого танца, раз так долго не появлялся в обществе. Но вскоре стало ясно, что ей не следовало беспокоиться, ибо ее партнер двигался с необыкновенным изяществом и легкостью.
Глядя на нее сверху вниз, он спросил:
— Вы сознаете, что сейчас, танцуя со мной, вы привлекаете к себе всеобщее внимание и можете, вызвать множество досужих сплетен?
Изабель разыграла невинное недоумение.
— Сплетен?.. Но почему?
Маркус криво усмехнулся:
— Не притворяйтесь, дорогая. Вы прекрасно знаете, что мое имя запятнано.
По ее спине пробежали мурашки. Очень приятные мурашки. «Я на это и рассчитываю!» — хотелось ей заявить.
Изабель все острее чувствовала близость Маркуса Хоксли, и это необычайно ее волновало, — пожалуй, даже возбуждало.
Время от времени она бросала взгляд туда, где стояли ее отец и лорд Уоллинг.
Отец, казалось, очень переживал: он то и дело утирал лоб носовым платком.
Уоллинг же, судя по всему, был в ярости: его мясистое лицо и толстая шея покрылись красными пятнами.
Реакция «жениха» раззадорила Изабель, и она постаралась легонько прижаться к Маркусу.
— То, что ваша репутация запятнана, — это меня не пугает, мистер Хоксли, — сказала она, снова покосившись на Уоллинга. — Я достаточно взрослая, чтобы понимать: общество часто бывает жестоким, часто осуждает кого-либо, но при этом редко проявляет справедливость.
Маркус посмотрел на нее с некоторым удивлением, потом с улыбкой ответил:
— Вы стали не только очень красивой женщиной, но и обрели редкостную остроту ума. И это для меня приятный сюрприз, леди Изабель.
Она не могла бы отрицать того, что эти слова Маркуса весьма польстили ей, и теперь, воодушевившись, Изабель то и дело улыбалась, а ноги ее словно порхали над полом.
Маркус же поглядывал на нее вопросительно, и в какой-то момент Изабель вдруг осознала, что ее влечет к этому сильному и необычайно мужественному человеку, совершенно не походившему ни на одного из ее знакомых. Да, он был настоящим мужчиной. И, конечно же, весьма опасным…
Последнее обстоятельство могло бы стать поводом для бегства, могло бы заставить ее забыть о своих планах, — но почему-то, напротив, лишь возбудило Изабель и еще больше ее раззадорило.
И тут взгляды их встретились, и она заметила, что Маркус нахмурился.
«Ах, похоже, он чувствует то же, что и я!» — промелькнуло у Изабель. А в следующее мгновение она с изумлением осознала, что теперь действует так не из-за наблюдавших за ней отца и лорда Уоллинга, а лишь потому, что ее все сильнее влекло к Маркусу Хоксли, во всяком случае, он очень ей нравился — уж этого-то она никак не могла отрицать.
Глава 2
— Это просто возмутительно! — кричал Эдвард Камерон. — В третий раз я нашел для тебя подходящую партию, и как ты меня отблагодарила?! Ты отвергаешь лорда Уоллинга только для того, чтобы потанцевать с Маркусом Хоксли. А ведь он всего лишь обнищавший сын графа, всего лишь биржевой маклер!