Временами я нечеловечески завидовала его умению абстрагироваться от ситуации.
— Зайди обратно, — мрачно потребовал интерком на столе Ксении, зловеще мигнув красной лампочкой. — Обсудим.
Я одернула укороченный жакет, машинально пробежалась пальцами по волосам, глубоко вздохнула и с опаской приоткрыла дверь, готовая в любой момент снова скрыться в приемной. Карина по-прежнему восседала во главе Т-образного стола для совещаний, и оставалось только диву даваться, как она умудрилась добросить вазу оттуда до двери.
— Заходи, — устало вздохнула она и откинулась на спинку кресла.
Обещаний больше ничего не кидать не последовало, но я все-таки рискнула. Переступив через осколки вазы и начавшую попахивать лужицу, я направилась на свое место за длинной частью стола — не упустив, впрочем, возможности мстительно вонзить шпильку в рассыпавшиеся веером белые розы: Самат, в отличие от Итана, оригинальностью не отличался, зато ослиное упрямство в сочетании с некоторой упоротостью оказалось их общей чертой. Строго говоря, охотник нас здорово выручил: поначалу уголовное дело на Сашу и Инну отказывались заводить за отсутствием «пострадавших» — получить легальный паспорт было не так-то просто, и большинство пропавших навок в официальной системе не числилось, а потому их исчезновения никого не волновали. Самат подошел к проблеме радикально, попросту выдав место их захоронения. Карине пришлось вывернуться наизнанку, чтобы он по делу проходил свидетелем, а не соучастником, но оно того стоило: новых гомункулов уже можно было не опасаться.
В отличие от Самата. Если его внезапный приезд в Уфу огорошил всех, включая, кажется, его самого, то сейчас живые цветы в кабинете Карины отчего-то воспринимались вполне органично. Я не помнила, когда в последний раз ее стол пустовал, а в планах на вечер зиял пробел. Карина изо всех сил делала вид, что ничего особенного не происходит, но ей уже никто не верил. Охотник привычно загонял добычу, и за него втайне болела половина штаба.
Я тоже, но розы — это было выше моих сил.
— Бутон на шпильку наколешь, — предупредила Карина, но опоздала.
Чертыхаясь, я подрыгала ногой и, сдаваясь, нагнулась, чтобы снять со шпильки маслянисто пахнущую розу. Укололась, разумеется, и раздраженно швырнула измочаленный цветок в лужу.
— А теперь — по порядку, — старательно делая вид, что розы ей не жаль, сказала Карина. — Какого вы собираетесь в Москву?
— Какого числа или какого черта? — невинно уточнила я, присаживаясь.
— И то, и другое, — благосклонно сказала Карина, так выразительно хрустнув пальцами, словно мысленно уже смыкала их на моей шее.
Я сложила руки на коленях, как примерная девочка, и хлопнула ресницами. Карину предсказуемо не проняло, но меня на нужный лад настроило.
— Прежде всего, я не собираюсь увольняться. Не потому, что официально между нами никаких контактов нет, — я не удержалась от широкой улыбки, — а потому что в Москве от меня будет больше толка. Больше организаций, больше фонов, больше людей — а значит, и контрактов. У меня только за те несколько недель добавилось почти десять тысяч подписчиков! И половина отвалилась за те полгода, что я провела здесь, пока шло следствие. Ты сама ругалась по этому поводу так, словно это не мои подписчики, а твои избиратели! В Москве я смогу добрать аудиторию до прежнего уровня. Я уже наладила контакты с одним неописуемо пафосным ателье, но они хотят меня на примерку вживую, — я помолчала: перед глазами вдруг встала кривоватая ухмылка Итана. — Как бы странно это ни звучало. Кроме того…
Карина тяжело вздохнула, прерывая прочувствованную и тщательно отрепетированную речь.
— Скажи уж честно: это Итан тебя подбил.
— Это Итан меня подбил, — без зазрения совести подтвердила я. — Здесь он кофейню уже раскрутил и даже подбил кого-то из младших девочек из Дёмы обеспечивать ее регулярными поставками. А в Москве дело начало затухать, несмотря на то, что эти две кофейни теперь гордо именуются федеральной сетью. Там-то у него навки нет.
Карина помассировала виски. Над Итаном в очередной раз сгущались тучи.
— Он на тебя дурно влияет, — в бессчетный раз повторила Карина. — Пометь его уже, и дело с концом.
— Знаешь, что самое забавное? — вздохнула я, подложив ладони под бедра и ссутулившись. — Он мне это тоже предлагал.