– Теперь, девочки, кто хочет стакан молока? – спросила мисс Фейт. – Я обещаю вам, если вы раньше не пробовали свежего молока, еще теплого от коровы, то сейчас как раз самое время. У Лили есть чашки, а Джеймс будет наливать. Касси? Дори?
Касси и Грейс кивнули. Дори поколебалась, но к удивлению Себастьяна, выступила вперед и протянула руку. Она осторожно отпила молоко, а потом ее сдержанное личико прояснилось, и она выпила все залпом. Лили, служанка, улыбнулась. – Вкус великолепный, не так ли мисси? Хотите еще?
Дори мимолетно улыбнулась ей и снова протянула чашку. Себастьян был поражен. Он наблюдал, как грум наполнил чашку и передал ее девочке. Она приняла ее без колебаний и выпила.
Две чашки молока. Он не видел, чтобы она в один присест столько пила. Он с благодарностью подумал, что это только начало. Он правильно поступил, привезя их в Лондон. Благослови Бог мисс Мерридью, которая пригласила их в парк сегодня утром. Слава Богу, он отправился с ними. Он бы так и не узнал, что Дори пьет молоко. Две чашки свежего молока каждое утро добавят немного плоти на ее хрупкие косточки. И может быть, даже румянец на щечках...
Что за утро: две улыбки и две чашки молока.
Хоуп отступила и наблюдала. Рейны оказались загадочной семейкой. Казалось, Касси и Дори не хотят иметь дела со старшим братом, но он почти никогда не обращался к ним и не разговаривал.
А теперь он смотрел за ними, как большой, безмолвный мастифф, и глядя на его лицо, пока девочки пили молоко, она почти уверилась, что зрелище его тронуло.
Хотя как она поняла это, она не могла сказать; его лицо было невыразительным. Это было сильное лицо, твердое и бескомпромиссное в некотором роде. Упрямое. А глаза – решительными, серыми и непреклонными. Но потом они смягчились... и Хоуп заметила, как они смягчились... и он стал совершенно другим человеком.
– Слушайте. Тут собирается толпа. Интересно, почему? – воскликнула Грейс, схватив Касси под руку. Касси посмотрела вокруг, схватила Дори, и они втроем побежали. Джеймс протянул Лили кувшин, и сказал Хоуп. – Я пойду с ними, мисс, – но мистер Рейн оказался перед ним.
– Я догоню их, – заявил он. – Им не следует так бегать! – он мрачно зашагал прочь.
Фейт посмотрела на сестру. – Будто он боится выпустить их из-под своей опеки.
Сердце Хоуп упало, зная, что в этом замечании была тревожная доля истины. Девушки Мерридью знали все про мужчин, которые получали удовольствие, мучая маленьких девочек.
Фейт тихо сказала. – Ты думаешь, что он бьет своих сестер, как дедушка бил нас?
– Тс, Фейт! Мы ничего о нем не знаем, и мы не вправе делать преждевременные выводы. К тому же, я совсем не думаю, что мистер Рейн похож на дедушку! В чем-то кроме физической формы, – она не могла представить, чтобы дедушка бросился на помощь так, как мистер Рейн, когда он пытался спасти ее от ее так называемой взбесившейся лошади. Тем утром, мистер Рейн был нежным и защищал ее. Таких понятий в словарном запасе дедушки не было и в помине.
– Ты не можешь отрицать, что с этими девочками что-то не так.
– Нет, но мы не знаем, в нем ли причина.
Сестра задумчиво посмотрела на нее. Хоуп знала, о чем она думала. Она защищала его слишком пылко для того, чтобы относиться к нему с безразличием. Она боролась с появившимся румянцем, и мягко ответила. – Я сказала, что мы узнаем больше о девочках и так и будет. По пути назад, ты поговори с Касси, а я поговорю с мистером Рейном.
– Может, лучше я поговорю с мистером Рейном? – нежно предложила Фейт.
Девушка тогда покраснела. – Нет, все в порядке. Я поговорю с ним.
***
Мистер Рейн вернулся, присматривая за девочками, которых он собрал перед собой. Он выглядел злым и озадаченным, Касси и Грейс – бунтующими, но личико Дори оставалось таким же неподвижным и невыразительным.
Это было ужасное зрелище: оно напоминало ей, как выглядела ее близняшка в те дни, когда они жили в Норфолке, когда дедушка приходил в ярость. Фейт становилась неподвижной и молчаливой, как будто уходила в себя, делаясь такой маленькой и незаметной, насколько возможно, чтобы не привлечь внимания дедушки, его жестокости.
Дори сейчас была точно такой же. А ее брат был зол.
Хоуп не могла этого вынести. Она подбежала, и взяла за руки обеих девочек Рейн.
– Я подумала о чем-то замечательном! Мы пойдем к Гунтеру за мороженым! Что вы об этом думаете? – Было слишком рано, чтобы есть мороженное, но она отчаянно пыталась вернуть ребенку счастливый вид.
Себастьян резко ответил. – Благодарю, но нет. Я только что вспомнил, что у меня назначена встреча менее чем через час. Дела. Важные дела. Мне и сестрам необходимо сейчас вернуться домой. Простите, если мы доставляем вам неудобства, но я не собирался проводить все утро в ленивом поиске удовольствий.
Хоуп моргнула.
– Ленивом поиске удовольствий? Прогулка и чашка свежего молока едва ли рассматривается, как легкомысленное развлечение.
Его серьезный взгляд смягчился.
– Нет, вы правы. Та чашка молока... я очень благодарен, мисс Хоуп. Мисс Фейт, мисс Грейс, – он поклонился каждой из них с напряженной точностью. – Тем не менее, мы немедленно должны вернуться. Я намереваюсь нанять экипаж, чтобы отвезти нас домой. Могу я предложить вам поехать с нами?
Вся в мыслях о плане по обнаружению причины поведения девочек, Хоуп собиралась согласиться, когда услышала, как Фейт сказала.
– Спасибо, нет. Мы предпочитаем пройтись.
– Очень хорошо, значит, прощайте, леди. Девочки, реверанс.
Девочки присели в реверансе, и Касси мило поблагодарила их за прогулку. Пока они смотрела, как эти трое быстро направлялись к ближайшему выходу, внезапно Хоуп пришло в голову, что она никогда не видела, чтобы Себастьян Рейн касался своих сестер на людях. Кроме того случая, когда он вытащил Касси из воды, он никогда не держал их за руки, и не шел с ними под ручку. Он только иногда мог потрепать их по головам.
Дедушка тоже никогда не прикасался к своим внучкам. Только бил их.
Она смотрела, как они уходят, разрываясь между противоречивыми чувствами.
– Пошли, Хоуп, идем домой, – тихо сказала сестра.
– Мы ничего не знаем наверняка, – быстро заметила Хоуп. Фейт не высказала вслух свое обвинение, но она знала, о чем думала ее близняшка.
– Нет, у нас нет доказательств.
***
Двадцать минут спустя, пока они в молчании шли домой, элегантный зелено-черный экипаж проехал мимо них. Правил мистер Рейн. На запятках стоял грум в ливрее. Возле мистера Рейна сидела леди Элинор Уайтлоу.
Они наблюдали, как экипаж завернул за угол.
– Его важная деловая встреча, – подколола Фейт. – Интересно, она в курсе, что он относится к ухаживанию за ней, как к деловому вопросу?
Глава 8
Я... выбрал жену так, как она выбрала себе подвенечное платье, не за блестящий внешний вид, а потому, что она прекрасно подходит.
– Я так рад, что вы решили сопровождать меня сегодня утром, леди Элинор, – Себастьян перевел лошадей на медленную рысь, когда они заехали на узкую, вымощенную улочку в восточной части города. Это, конечно, были не трущобы, но и не та часть города, где он ожидал встретить кого-то вроде леди Элинор. Неудивительно, что она взяла с собой лакея, а не служанку. Он немного поразмышлял. Она казалась такой склонной к строгому соблюдению приличий особой. Но лакей мог защитить так, как служанка не смогла бы.
На ней снова было серое. Серое платье, серая ротонда, серая шляпка. Все просто скроено, без всяких украшений.
Леди Элинор изящно кивнула в ответ на его слова, осторожно отодвинувшись от него, пока они поворачивали за угол. Она все время так поступала, избегая даже малейшего прикосновения к его плечу, вне зависимости от того, как сильно покачивался экипаж. Это могло быть проявлением приверженности правилам приличия, но Себастьян подозревал, что ей просто не нравились прикосновения. И это усложняло ухаживание, но не было настоящим препятствием к тому браку, к которому он стремился. Он собирался жениться по практическим соображениям, а не из-за страсти.