И это затронуло ту часть ее души, о которой она ничего до сих пор не знала. Ей хотелось вернуться в бальный зал, подойти к нему и коснуться его руки. Ей снова захотелось заглянуть в его глаза и услышать его голос.
Неужели это и есть тот удар молнии, о котором она мечтала? Этого не может быть. Судьба не должна быть настолько жестокой. Она не хочет, чтобы рядом с ней находился огромный, сильный мужчина, так похожий на ее деда.
Они нашли места и Хоуп с облегчением села. Ее колени дрожали. Миссис Дженнер попросила нескольких находящихся поблизости молодых людей принести им по бокалу миндального ликера, и как только те выполнили ее просьбу, она отослала их прочь.
– Джентльмены, оставьте нас сию же минуту, – приказала она. – Девочки и я должны отдышаться.
Миссис Дженнер взмахнула руками, прогоняя поклонников, устремившихся было к ним, чтобы поговорить. Выглядело это так, словно она пыталась прогнать стаю любопытных гусей.
Со своего места в алькове Хоуп продолжила наблюдение. Высокий рост мужчины позволял с легкостью следить за ним. Мистер Бемертон то и дело здоровался со своими знакомыми, представляя им своего друга, который сухо их приветствовал, а затем, сдерживая нетерпение, которое ощущалось даже с такого расстояния, дожидался окончания разговора.
Как-то раз Хоуп наблюдала за тигром в клетке, недавно доставленным в здание Королевской биржи. Тот вышагивал взад и вперед по ограниченному пространству, нетерпеливо размахивая хвостом, совершенно равнодушный к зрителям, находящимся по другую сторону решетки.
Хмуро сдвинув брови, мужчина сделал замечание, в ответ на которое мистер Бемертон, запрокинув голову назад, рассмеялся. Тигриный взгляд исчез, уступив место иронии. Он оказался моложе, чем Хоуп думала сначала. Она решила, что мужчина примерно одного возраста с Джайлзом Бемертоном, то есть ему должно быть не больше тридцати. Странно, почему он показался ей гораздо старше, словно его что-то тяготило.
«Какая занятная дружба», – подумала Хоуп. Она не очень-то хорошо знала мистера Бемертона, но он всегда казался ей этаким беззаботным, необычайно говорливым малым, в общем, как сказала бы миссис Дженнер, настоящим повесой. Она и предположить не могла, что Джайлз Бемертон может водить дружбу с кем-то столь мрачным и нелюдимым.
Хоуп сделала глоток и как бы случайно заметила:
– Миссис Дженнер, вы должны мне объяснить. Кто он такой? Признаюсь, мне очень любопытно. Он выделяется из общей массы, но разве это его волнует? Вовсе нет!
Миссис Дженнер засопела, сомневаясь, но потом, вздохнув, заявила с благородным презрением:
– Он – гриб-выскочка[23].
Хоуп хихикнула, представив гриб, одетый в вечернюю одежду.
– Довольно большой гриб, вам не кажется? Должно быть, шесть футов высотой.
– Фу! Ты же знаешь, что я имею в виду – он parvenu[24], честолюбец и контрабандист! Более того, он – Недопустимая Персона для гостиной леди. Мистера Бемертона стоит как следует отшлепать – бедного мальчика! Этот дьявол, похоже, имеет над ним власть. Другого объяснения я не нахожу. Мать Джайлза считает все это дурным тоном.
– Неужели? – выдохнула Фэйт восторженно. – Вы же не имеете в виду, что он с помощью шантажа заставил мистера Бемертона взять его с собой и представить обществу?
Миссис Дженнер раздраженно пожала плечами.
– Как же я могу знать о таких грязных подробностях? Но, несомненно, существует что-то типа карточного долга или нечто подобное, помяните мое слово.
– Я бы не была в этом столь уверена.
Хоуп устремила задумчивый взгляд на этих двух мужчин. Она определенно чувствовала, что между ними существовала истинная дружба. И хотя этот высокий мужчина выглядел так, как будто он не стал бы волноваться по поводу соблюдения законов, в это же самое время он выглядел... слишком внушительно для того, чтобы опуститься до шантажа. Шантаж – удел слабого человека. Этого же мужчину слабым назвать было нельзя, особенно, взглянув на его телосложение.
Как человек, только что представленный обществу, он, на удивление, не пытался снискать его расположения. Parvenu приложил бы все усилия для того, чтобы выглядеть очаровательным. А этот мужчина, как заметила Хоуп, мог быть вежливым и очаровать кого угодно. Если только он не начинал думать, сердито хмурясь и делая вид, что ему все надоело, и его все раздражает, что как раз и было очаровательно, подумала про себя Хоуп, внутренне рассмеявшись.
– Так как, вы говорите, его зовут?
– А я и не говорила. – Миссис Дженнер медленно сделала большой глоток миндального ликера. – Не правда ли, сегодня все оформлено особенно изысканно?
– Да, очень изысканно, – согласилась Хоуп. – А его зовут?..
Она находила отчаянные попытки компаньонки защитить их чрезвычайно раздражительными. Хоуп была прекрасно осведомлена о стремлении их двоюродного дяди Освальда найти для нее и Фэйт блестящие партии, предпочтение отдавалось герцогам или маркизам. Но шел уже второй их сезон, и они вышли из классной комнаты, где их оберегали от неприятных сторон жизни.
Миссис Дженнер достала свой веер и начала отчаянно им обмахиваться.
– Возможно, Фрэмтонам и нравится принимать гостей такой толпой, но, по правде говоря, я нахожу, что в этой комнате чрезвычайно душно.
– Да, очень душно, – любезно согласилась Хоуп. – Но легкий ветерок из этих окон достаточно освежает, не так ли? Вы же знаете, что я всегда могу спросить его имя у кого-нибудь еще. Я уверена, что найдется дюжина желающих мне все рассказать. Разве вы не знаете, как склонно светское общество к сплетням?
– Только те, что достойны осуждения, – сдаваясь, заметила миссис Дженнер.– Ох, ну хорошо, его зовут Рейн, мистер Себастьян Рейн.
Себастьян Рейн. Это имя ему подходит. Крупный, темноволосый и какой-то... таинственный.
– И?.. – подтолкнула компаньонку Хоуп.
Миссис Дженнер закатила глаза.
– Он появился из ниоткуда, денег куры не клюют, хотя источник его богатства, скорее всего... нечистый.
– И у него нет семьи, так?
Миссис Дженнер поджала губы.
– Относительно этого могу сказать, что семья Рейнов хорошо известна, но его они не признают.
Хоуп нахмурилась.
– Вы хотите сказать, что он незаконнорожденный? Досадно, но если это правда, разве мы можем обвинять в этом его. Это не причина избегать кого-либо, ведь мы и так знаем множество людей, рожденных вне брака, и это ни для кого не секрет.
Миссис Дженнер была шокирована.
– Тише! Не думай, что можно сравнивать благородных господ с такими как он! Я только хотела сказать, что Рейны с ним не знаются. Любой может присвоить себе имя. Но имеет ли он на это право, вот вопрос.
– Хорошо, почему же тогда его не принимают? – спросила сестра Хоуп. – Хотя, конечно, выглядит он довольно зловеще. А его хмурый взгляд оттолкнет кого угодно. Вы это имели в виду?
Зловеще – это, пожалуй, чересчур, подумала Хоуп. Пугающе – это точнее. Он посмотрел на нее так, словно хотел подойти, схватить и унести отсюда.
На какое-то мгновение ей захотелось узнать, на что это было бы похоже, если бы ее схватил и унес такой мужчина как он. Нет, она бы этого не хотела, решила Хоуп.
Миссис Дженнер покачала головой.
– Мое мнение основывается не только на его внешности, хотя я с тобой согласна, моя дорогая, он действительно ужасен.
– Ужасен! – Невольно воскликнула Хоуп.– Мне он не кажется ужасным. Что и говорить, выглядит он довольно суровым, но в нем чувствуется определенная... мужская сила, которую многие считают привлекательной.
Она замолчала, поймав на себе удивленные взгляды сестры и компаньонки. Покраснев, она тут же исправилась: