Он обдумывал ее слова с горестным выражением лица. Покачав головой, он отрывисто сказал:
– Я не могу, я не вынесу... не смогу их выслушать. Не стоит ворошить прошлое, пусть лучше все забудется.
Она взяла его лицо в свои ладони и прижала к груди.
– Нет, любовь моя. Если ты так поступишь, этот нарыв продолжит гноиться и в тебе, и в них, и твоя вина и их позор будут только расти. И пропасть между тобой и твоими сестрами увеличится. Любимый, ты должен их выслушать, ради всех вас.
– Ты не понимаешь, каково это – осознавать, что ты виноват в случившемся! Это была моя ошибка! – простонал он.
Она вздохнула.
– Да, такая же, как и ошибка Кэсси, когда Дори похитили.
Он с ужасом посмотрел на нее.
– Нет! В этом нет вины Кэсси.
Она встряхнула его.
– Ты был в том же самом возрасте, что и Кэсси, когда твои сестры пропали, Себастьян!
Он молчал.
Она нежно провела рукой по его волосам.
– Ты должен простить себя, любовь моя. Все остальные уже простили.
– Возможно, – медленно выговорил он. – Но я не вынесу деталей их рассказа. Они – мои сестры. Совсем еще дети.
Она погладила его лицо и поцеловала в макушку.
– Тогда, мой любимый, просто останься здесь. Я послушаю за тебя. Поскольку девочкам нужно выговориться, и кто-то должен их выслушать. – Она снова его поцеловала. – Побудь здесь, любовь моя. Я приду за тобой, когда все закончится.
Она уже направилась к двери, когда услышала глубокий голос позади себя.
– Нет. Я иду с тобой.
Он встал.
– Ты сильнее, чем я думал. – Он неуверенно улыбнулся. – Помнишь, что ты сказала в сиротском приюте? «Если эти дети смогли пережить насилие, причиненное им другими, то я смогу выслушать об этом!» – Он взял ее за руку, и они вернулись в гостиную, где девочки ждали их с взволнованными лицами.
– Расскажи нам все, Кэсси. Мисс Хоуп убедила меня, что мы должны откровенно обо всем поговорить. И помни – независимо от вашей истории, Кэсси, – ты и Дори – мои сестры, и я люблю вас. Ничто и никогда не изменит этого.
Хоуп подошла к дивану. Опустившись на колени перед девочками, она взяла Кэсси и Дори за руки и сказала с теплотой в голосе:
– Я также люблю вас обеих, как родных сестер, и что бы вы ни поведали, я никому об этом не расскажу, обещаю.
Себастьян уставился на нее. Чем он заслужил эту чудесную женщину? Он подошел и опустился на колени рядом с ней. Она взяла его за руку, и они сели перед девочками в ожидании. Кэсси посмотрела на Дори, колеблясь.
– Альберт не только продал гостиницу, – отчетливо произнесла Дори чистым голосом. – Нас он тоже продал.
Это было похоже на удар под дых. Себастьян знал об этом в течение многих месяцев, но истина, облаченная в слова, ранила сильнее, чем он мог себе представить.
Кэсси продолжила:
– Он привез нас в Лондон и сказал, что найдет нам работу, раз уж мы были такими хорошими работницами.
– Но он продал нас мадам, которая владела борделем. – Сухой тон Дори ужасал его. Немногие двенадцатилетние девочки знали значение слова «бордель». Себастьян приготовился услышать остальное. В конце концов, он долго подозревал это. Он знал, что некоторые воспитанницы в приюте Тотхилл Филдс попали туда из детских борделей. И это знание убивало его.
Он стиснул зубы и ждал. Если они смогли это выдержать, он сможет это выслушать. Он сжал руку Хоуп. Его любовь, его смысл жизни.
Кэсси продолжила:
– Мы попытались убежать, но тетушка Сэди – именно так мадам велела нам ее называть, – позвала двух мужчин, которые схватили нас и крепко держали.
Дори вмешалась:
– Они привели нас в бордель и искупали. Тогда же они нашли нож Кэсси и отняли его. Она вернула его себе позже. Затем они заставили нас надеть ужасные платья и заперли в комнате, располагавшейся очень высоко. На чердаке, прямо под крышей. – Она наклонила голову, вспоминая, и сказала, погрузившись в себя, – крыша изгибалась, как и эта, на нее выходило небольшое окно, через которое виднелись верхушки всех крыш города. – Она скривилась. – Я не часто смотрела. Я слишком боюсь высоты. И все же было здорово видеть небо.
Себастьян прижал дрожащую руку к своему лицу. Хоуп обняла его, в попытке успокоить. Другой рукой он еще сильнее сжал руку девушки.
Дори продолжила:
– Но Кэсси нравилась высота. Именно тогда ей в голову пришла идея. – Она усмехнулась своей сестре и повела плечами в предвкушении.
Себастьян напряженно спросил:
– Что за идея?
Кэсси заговорила:
– Мы выкинула наши вещи из окна, и я влела Дори спрятаться под кроватью...
– Я прекрасно там поместилась, – с гордостью прервала ее Дори.
– ... затем я сама вылезла на крышу. Она была очень крутая и скользкая, так как оказалась сделана из гладкого шифера, но босиком было вполне удобно. – Она усмехнулась Себастьяну. – Вы же знаете – я и крыши.
Он попытался улыбнуться, но не смог побороть напряжение.
– Я поднялась на самый верх, где смогла усесться, свесив ноги по обе стороны крыши.
– Конек крыши, – глухо подсказал Себастьян.
– Да. Это было очень высоко, и я видела оттуда всю улицу. – Она улыбнулась каждому из них.
– Что случилось потом? – спросила Хоуп.
– Я подождала, пока на улице не появились люди, и затем начала бросать кусочки шифера вниз. Они разбивались вдребезги и наделали много шуму. Вот все и обратили на меня внимание. Я громко кричала, что мою сестру и меня похитили и продали в бордель, и просила нам помочь, поскольку мы не хотим тут оставаться.
Хоуп и Себастьян онемели от такой смелости.
– Я вопила и бросала шифер на улицу. Затем тетя Сэди выглянула из окна и приказала мне: «Возвращайся внутрь, ты, непослушная девчонка», – и попыталась доказать людям, что я ее племянница и просто сыграла с ней злую шутку...
– Но Кэсси кричала, что она не приходится никому племянницей, и что эта ужасная женщина – владелица борделя, и мы не хотим там оставаться! Я слышала ее, даже находясь под кроватью!
– А я вопила, что нас украли из нашего дома, и продолжала бросать шифер, пока он не закончился. К тому времени собралась целая толпа, они выбили дверь и ворвались в комнату на чердаке, затем какие-то мужчины отвели тетю Сэди в магистратуру и попросили меня слезть с крыши, что я и сделала! – закончила Кэсси торжествующе.
– А потом я вылезла из-под кровати, и все были поражены!
Себастьян восхищенно смотрел на своих сестер.
– Вы – удивительные! – сказал он и крепко их обнял.
Их не вынуждали заниматься детской проституцией! Слава Богу, его маленькие сестры не были изнасилованы. Он крепче прижал их к себе. Самого худшего не произошло. Он думал, что нож Кэсси и немота Дори являлись результатом отвратительных событий в борделе. Эта мысль мучила его долгие месяцы.
Они убежали! Спасли себя от ужасной судьбы, используя удачу и невероятную храбрость!
Он не мог говорить. Его глаза были полны слез. Он вытер их и вновь обнял сестер, безмолвно вознеся благодарственную молитву за изобретательность и храбрость девочек и за их счастливое, очень счастливое спасение.
– А что случилось после этого? – спросила Хоуп, немного погодя. Каким-то образом все они оказались на полу перед камином. Кэсси и Дори устроились между Себастьяном и Хоуп.
Ответила Кэсси: она все еще имела привычку говорить за двоих.
– Нас отвели к судье, который спросил нас о произошедших событиях, и я рассказала ему обо всем, что случилось. Он обещал, что тетя Сэди отправится за решетку. Но никто не знал, где находится Альберт, поэтому его наказать не смогли.
– Когда судья узнал, что у нас не осталось родственников, он отправил нас в Тот.
– Тот? – переспросила Хоуп с сомнением в голосе.
– Приют Тотхилл Филдс для нуждающихся девочек, – пояснила Кэсси. – Мы находились там... я точно не знаю... что-то около двух месяцев.