В сильном шоке солидно одетые мужчины расступились, пропуская его.
* * *
Заключительный вальс медленно близился к своему завершению. Себастьян стоял с Хоуп, сжимая ее в объятиях, не желая отпускать.
Ее глаза были мечтательно полузакрыты, тело все еще двигалось в такт тихо звучащей музыке.
– Я бы хотела, чтобы это длилось вечно, – пробормотала она. – Ты будешь танцевать со мной дома, любимый?
Его рука инстинктивно напряглась. Он хотел притянуть ее еще ближе.
– Где пожелаешь, любовь моя. На самом краю земли, если захочешь.
Мгновение спустя из сада донеслись звуки скрипки.
– Это Римавски, – догадалась Хоуп. – О, теперь я вспомнила, как леди Торн говорила, что вечер закончится фейерверком! Пойдем! Давай подыщем хорошее место. Я обожаю фейерверк.
Все гости вышли на террасу, зачарованные красивой музыкой одинокой цыганской скрипки. Скрипач стоял в тени, виднелся только его силуэт и очертания его скрипки, мерцающей в свете стоящих рядом ночных фонарей. Скрипка стонала и рыдала в грустном плаче, затрагивая самые глубокие чувства.
Неудивительно, что Фейт не смогла устоять против него, подумала Хоуп, наблюдая за скрипачом. Он воплощал собой образ романтичного героя, о котором они мечтали с детства. И его музыка была неописуемо прекрасна.
Хоуп чувствовала твердые сильные руки большого мужчины, стоящего рядом и обнимающего ее за талию. Она прислонилась к нему, ощущая безграничную любовь. Ни один из воображаемых героев не мог сравниться с ее Себастьяном.
Музыка достигла наивысшей точки бурного долгого крещендо и внезапно оборвалась. В наступившей тишине раздался звук громкого удара, сопровождающийся приглушенным мужским восклицанием.
– Я нисколько не уничтожена! – раздраженно воскликнула невидимая женщина.
Существо в ярко красном одеянии проплыло через толпу.
Себастьян изумленно застыл.
– Если не ошибаюсь, это была...
Хоуп хихикнула.
– Да, я уверена, это была она. – Хоуп прижалась к Себастьяну. – Это волшебный вечер, не так ли? Посмотри!
Себастьян последовал за ее взглядом. Ее близняшка Фейт стояла, прислонившись к балюстраде, ее глаза выискивали в темноте цыганского скрипача, а на лице застыло мечтательное выражение. В тот момент, когда последние звуки музыки утонули в ночном воздухе, бархатное небо оросил водопад из звезд. Фейерверк начался.
Блестящие серебряные и золотые искры озаряли ночное небо. Толпа встречала каждый взрыв восхищенными охами и ахами.
Хоуп и Себастьян зачарованно следили за фейерверком. По крайней мере, Хоуп зачарованно смотрела на происходящее, в то время как Себастьян столь же зачарованно смотрел на ее лицо. Он и раньше видел фейерверки и наслаждался этим зрелищем, но он никогда не наслаждался им с Хоуп. Ее невинное, бесхитростное стремление к удовольствию и радости было удивительно заразительным. Он жадно впитывал ее жизнелюбие, как сильно изголодавшийся человек.
Под предлогом выбора лучшей точки, откуда можно было бы следить за фейерверком, он повел ее вдоль террасы и нашел место, где между россыпью звезд и благоухающими цветами сможет украсть пару поцелуев. Большинство лиц было обращено к небу, но, наклонившись, чтобы поцеловать ее, Себастьян кое-что заметил.
Он прошептал Хоуп на ухо:
– Ты должна это увидеть. Посмотри.
Он указал туда, где стройный цыганский парень с золотыми волосами страстно обнимался с маленькой темноволосой леди, одетой в соблазнительное алое платье.
– Я так рада! – воскликнула Хоуп. – Теперь мы можем быть полностью счастливы. – Она обвила его за шею и стала осыпать его лицо жаркими поцелуями. – Это самая райская ночь в моей жизни. Думаю, это любовь разлилась в воздухе повсюду.
Вообще-то, воздух был полон дыма, но Себастьян не обратил на эту ничтожную деталь никакого внимания. У него в руках находилась Хоуп. И сейчас только это и имело значение!
Глава 20
Любовь на ключ замкнула нашу дверь,
Каморку превращая в мирозданье.
На следующий день Хоуп срочно вызвала Себастьяна к себе.
– Моя сестра Чарити скоро родит, – объяснила девушка, когда он приехал. – Сегодня мы уезжаем в Каррадайс-Эбби.
– Но я думал...
– Знаю, но и Пруденс тоже становится все больше и больше. Езду в экипаже она переносит с большим трудом. Чарити и ее муж, Эдвард, переехали в Каррадайс-Эбби несколько месяцев назад, чтобы дождаться там рождения ребенка. Пруденс, естественно, находится с ними, как ты понимаешь.
– Понимаю. – Его грудь напряглась. Теперь, когда он наконец обрел Хоуп, ее практически похищали у него. – Когда я увижу...
Она схватила его за руки.
– Едем с нами. Бери с собой девочек. Гидеон и Пруденс не будут возражать. Они полюбят их. – Хоуп смахнула слезу. – Я хочу, чтобы ты был со мной, Себастьян. Чарити первая из нас родит ребенка, и я так давно ее не видела.
Она закусила губу, пристально глядя ему в лицо. Хоуп боится за сестру, осознал он. Нередко, рожая детей, женщины умирали. Себастьян подумал о Тее, умершей в одиночестве.
– Если ты хочешь, чтобы я был с тобой, я еду, – сказал он просто.
Через час по улице растянулась цепь экипажей. К удивлению Себастьяна в поезде принимала участие и леди Августа.
– Разве можно пропустить такое, мой дорогой мальчик! – воскликнула она. – Скоро я стану двоюродной бабушкой. Вы и правда не знали, что сестры этой девочки замужем за моими племянниками?
В дороге они превосходно проводили время, а на ночь остановились в Лестере. Гостиница оказалась маленькой, аккуратной и чистой, и их компания полностью ее заполнила.
Жена владельца, пухлая женщина, по всем признакам заботливая мамаша, отправила всех леди наверх, где их ждала горячая вода. На ужин подали куриный суп, свежие рулеты и необъятный мясной пирог, за которыми последовали яблочный торт и сливки. Через час после их позднего прибытия все уже устроились под одеялами в своих кроватях.
Себастьян не мог лечь спать, не проведав сестер. Он заглянул в их комнату через дверь. На большой кровати девочки прижимались к Грейс и крепко спали, свернувшись как котята. Лили, служанка, спала на низкой кушетке в углу.
Он хотел зайти и к Хоуп, но она делила комнату со своей близняшкой. Хозяйка гостиницы, увидев его, задумчиво стоявшего возле двери девушек, твердо сказала:
– Леди скоро уснут, так что и вы можете отправляться в свою кровать, сэр.
Себастьян ушел. Но, несмотря на усталость, сон никак не приходил. По оконному стеклу забарабанил дождь.
– Ты спишь? – это оказалась Хоуп, одетая только во фланелевую ночную рубашку, ее щеки горели, а золотые локоны в беспорядке обрамляли лицо. Ее ночная сорочка была широкой и застегнутой до самого подбородка, и все же он никогда не видел ничего более привлекательного. Девушка выглядела невероятно прекрасной, чистой, свежей, немного взъерошенной и одновременно чувственной. Как очаровательно завернутый подарок.
Он сел, затем, вспомнив, что полностью раздет, натянул одеяло повыше.
– А это имеет значение? – она не должна находиться здесь.
– Я не могу заснуть, – призналась Хоуп и неслышно скользнула к кровати. – Я хочу остаться с тобой.
Он заколебался, слабо промолвив:
– Ты не должна.
– Ты прав. – Она забралась на высокую кровать, обнажив ноги до колен, выглядя удрученной и невероятно красивой.