Мин Ёнхи зацепила.
— Не объяснишь?
Девушка кусает губы, часто моргает, будто боится заплакать, а ещё сжимает ремешок сумки так, словно от этого зависит вся её жизнь. Джину кажется, что от ответа — зависит его. И когда Ёнхи все же поднимает на него взгляд, смотрит, чуть хмуря брови, он подписывает себе смертный приговор широкой подписью.
— У меня есть ребёнок. Уже достаточно взрослый парень. Я — мать-одиночка, сонбэ. Зачем тебе кто-то вроде меня? Зачем девушка вместе с прицепом?
Ёнхи усмехается с такой горечью, что боль простреливает колено ему самому. Девушка щурится, поправляет на плече сумку и обходит его стороной, направляясь к своей машине. Джин не останавливает её, потому что она права.
Ему не нужна девушка с прицепом. Но ему, если честно, нужна Мин Ёнхи. И Сокджин понятия не имеет, что со всем этим делать.
Комментарий к Seokjin
Настроение Мин Ёнхи странный предмет: сегодня она хочет с тобой переспать, а завтра — уже нет.
========== Daeyong ==========
Дэён не помнит маму такой. Она прежде никогда не казалась настолько загруженной и печальной, никогда не смотрела в телефон так, словно ей было жутко больно, и не сбрасывала чужие звонки. Дэён догадывается на самом деле, в чём может быть всё дело, но не хочет верить в то, что мамин избранник оказался козлом.
— Мой отец — подонок, а этот — в три раза хуже, — жалуется он, со злостью тыкая большим пальцем по экрану смартфона, пытаясь пройти очередной сложный уровень. — Меня это так бесит, что я правда не могу держать себя в руках. Навалять бы этому индюку…
— Мама жалуется?
Президент Ким смотрит на него с какой-то толикой насмешки, закинув ногу на ногу и устроившись на диване напротив, а Дэёну снова неловко становится от такого внимания, и он блокирует телефон, откладывая его в сторону.
— Она никогда не жалуется, — фыркает парень и чешет нос. — Да и жаловаться не надо, я же сам всё прекрасно вижу. Мама сама не своя в последнее время, вся на взводе, а ещё жутко расстроена.
— Это не значит, что её ухажёр — козёл. Может, у неё проблемы на работе, а ты уже трубишь тревогу.
— Да он звонит ей постоянно! — Дэён хмурится и поджимает губы. — Наверняка натворил что-то плохое, а теперь пытается вымолить прощение. Только мама — крепкий орешек, настоящая крепость. Она без боя всё равно не сдастся. Тем более, какому-то подонку.
Сокджин-хён усмехается, откидывается на спинку дивана и локти располагает на его подушках. Дэёну не по себе каждый раз, когда президент начинает делать подобное, потому что в тот же миг слишком очевидной становится разница между ними. Парню ни в чём не хочется уступать старшему, вот только он всё равно делает это, потому что иначе никак не получается. Ким Сокджин намного, намного круче него. И выглядит так, словно уж точно мог бы легко всё выведать у мамы и поддержать её. Дэёну стыдно признавать, но у него это не выходит от слова «совсем».
— Я тогда тоже подонок?
— Что? Почему, хён? — Дэён хмурится непонимающе, а мужчина улыбается как-то странно-горько и, подавшись вперёд, локтями упирается о колени.
— Ты был прав, когда сказал, что меня бросила девушка. Я мог звонить ей несколько раз в день, пытался хотя бы просто понять, в чём была причина, но она в ответ ничего толком не говорила, просто писала в смс, что жутко занята. Тогда я встретился с ней и узнал, что она просто решила, будто для нас обоих так будет лучше.
— Чего? — тянет Дэён и кривится, не понимая, как подобное оправдание вообще может котироваться взрослыми. — Это она сама так решила? Одна?
— Вот и я так отреагировал! — эмоционально вдруг фыркает президент Ким и тут же резко успокаивается и поджимает губы. — Но я узнал о ней кое-что… то, что правда может помешать отношениям.
— Она неизлечимо больна?
— Что?.. Нет!
Дэён хлопает ресницами и смотрит на крайне удивлённого Сокджин-хёна. Мужчина выглядит забавно, а парень не понимает на самом деле, что ещё, помимо неизлечимой болезни, может помешать двум людям, которые нравятся друг другу, быть вместе. Дэён думает, что у взрослых слишком много заморочек в голове, чтобы действия их казались чуть более логичными и понятными.
— Я это к чему сказал-то, — тянет спустя несколько секунд молчания президент Ким и вздыхает. — У ситуации всегда как минимум две стороны. Взглянуть можно под двумя углами. Истин тоже не меньше двух. Так что, может, не такой уж он и подонок. Люди иногда могут не до конца правильно понять друг друга. Такое случается.
Дэён думает об этих словах Сокджин-хёна ещё целый день, половину ночи и все следующие сутки напролёт. Он вынуждает себя согласиться с этим, хотя с трудом представляет себе ситуацию, где мама может быть стороной не пострадавшей. Мин Ёнхи тем временем продолжает игнорировать звонки, блокирует телефон, как только на нём — Дэён замечает — высвечивается одно просто «Сонбэ», пытается улыбаться ему и по-прежнему смеётся, сидя вечерами перед телевизором, вот только парень замечает эту тоску в глазах и совсем её не понимает.
— Мам, — зовёт он в субботу, пользуясь выходным днём и точной уверенностью в том, что у Мин Ёнхи не получится сбежать от разговора, ссылаясь на работу, — а ты ничего не хочешь мне рассказать?
Она вздрагивает, оглядывается на него с широко распахнутыми глазами, и Дэён понимает, что попал, кажется, в самую точку. Вот только мама слишком быстро приводит себя в чувства, возвращает лицу привычное выражение и спрашивает, прищурившись:
— А ты? Может, хочешь рассказать мне о том, что на самом деле послужило причиной твоего перелома?
Дэён тут же тушуется, поджимает губы и опускает голову. Ему неловко на самом деле ужасно, проще кажется рассказать об этом Сокджин-хёну, нежели ей. Он мужчине ни за что не поведал бы о том, что успел загреметь ещё и в участок, откуда его забирала мама, но вот всё остальное доверить смог бы только ему. Потому что стыдно и неловко перед матерью. Никак не получается избавиться от гнилого ощущения того, что он предал её. Дэён привык в драки влезать только из-за неё. Но никак из-за Ли Риин, сидящей на задней парте первого ряда и не ладящей почти ни с кем. Девчонки её не любят, потому что она жутко красивая. А парней она избегает сама, наверняка считая прилипалами.
— И так знаешь ведь, что подрался, — фыркает Дэён и ощущает, как краснеют у него уши.
Ему неловко настолько, что хочется провалиться сквозь землю. Потому что он на самом деле руку сломал уже после того, как отметелил сразу двух одногодок, решивших пристать к однокласснице. Дэён споткнулся о бордюр, когда встретился взглядами с девочкой, и растянулся по асфальту, чувствуя, как острая боль пронзает предплечье.
— Скажи честно, ты идиот или да? — фыркнула тогда Риин, помогая ему подняться, а потом вдруг покраснела так, что и у Дэёна пар пошёл из ушей. — Но всё равно… спасибо.
У него, говоря откровенно, Ли Риин с тех пор не выходит из мыслей, а ещё он глаз от неё отвести не может, едва она появляется где-то поблизости. Радует только, что в классе Риин сидит за его спиной, иначе он наверняка бы пялился на неё, как ненормальный, и только пугал до чёртиков.
Ещё через два дня Дэён совсем отчаивается узнать о том, что же происходит в жизни его матери. Мин Ёнхи действительно ведёт себя странно, но теперь хотя бы начинает отвечать на звонки, а ещё — он слышит — смеётся, когда уходит говорить в другую комнату. Вот только возвращается всё равно в абсолютно смешанных чувствах, а Дэён решает, что не имеет права лезть в это, раз ничего во взрослых взаимоотношениях не смыслит. Во всяком случае, судя по тому, что слышит он иногда от Сокджин-хёна, любовь и чувства — абсолютно непроходимый тёмный лес. Так что он обещает себе никогда не ввязываться во всё это дело под названием «отношения».