Чрезвычайно интересно сравнить лирику Пушкина и Шиллера. Оставляя в стороне величие и разнообразие сюжетов, которых касался Шиллер, и сравнивая лишь те поэтические произведения обоих поэтов, в которых оба говорят о самих себе, читатель, уже при чтении этих произведений, приходит в заключение, что Шиллер как личность по глубине мысли и философскому миропониманию стоит несравненно выше, чем блестящий, до известной степени избалованный и поверхностный ребенок, каким был Пушкин. Но в то же самое время индивидуальность Пушкина более глубоко отразилась на его произведениях. Пушкин был полон жизненной энергии, и его личность отражалась на всем, что он писал; в каждой строке его стихов вы чувствуете напряженное биение горячо чувствующего сердца. Сердце Пушкина менее симпатично, чем сердце Шиллера, но зато читателю удается заглянуть в него глубже. Даже в своих лучших произведениях Шиллер не превосходит нашего поэта выражением чувств или большим разнообразием формы. В этом отношении, несомненно, Пушкина можно поставить наряду с Гете.
Пушкин родился в аристократической семье, в Москве. С материнской стороны в его жилах текла африканская кровь: его мать, прекрасная креолка, была внучкой абиссинского негра, состоявшего на службе у Петра Великого. Его отец был типическим представителем дворянства того времени: растративши крупное состояние, он жил «спустя рукава», устраивая балы и пикники, причем в его доме даже не во всех комнатах была мебель. Большой любитель полуфилософских споров, основанием которых служили сведения, только что почерпнутые из кого-нибудь из французских энциклопедистов, отец Пушкина любил также сводить в своем доме всевозможные тогдашние литературные знаменитости, русские и французские, которым случалось быть проездом в Москве.
Бабушка Пушкина и его старуха няня были во время детства будущего поэта его лучшими друзьями. Им он обязан удивительным мастерством русского языка; от своей няни, с которой позже он засиживался до поздней ночи во время подневольного пребывания, по приказу полиции, в наследственной псковской деревушке, он унаследовал то поразительное знакомство с русской народной поэзией и тот чисто русский способ выражения, которые придали его стихам и прозе глубоко национальный характер. Таким образом, косвенным путем мы обязаны этим двум женщинам созданием того легкого гибкого литературного языка, который был введен Пушкиным в нашу литературу.
Молодой поэт получил образование в Царскосельском лицее, и еще до выхода из школы он уже пользовался репутацией замечательного стихотворца, в котором Державин признавал более чем последователя и которому Жуковский подарил свой портрет с надписью: «Ученику — от побежденного учителя». К несчастью, страстная натура увлекла поэта от литературных кружков и политических течений, с которыми были связаны его лучшие друзья — декабристы Пущин и Кюхельбекер, — в омут ленивой, бессмысленной жизни, которую вели тогдашние аристократы, и он бесплодно растрачивал свою жизненную энергию в оргиях. Изображение некоторых только сторон этой пустой мелкой жизни можно найти в некоторых главах «Евгения Онегина».
Будучи в дружеских отношениях с теми, которые несколькими годами позднее выступили врагами самодержавия и крепостного права на Сенатской площади в Петербурге, Пушкин написал «Оду на свободу» и несколько мелких поэтических произведений, дышащих ярко-революционным духом, а также ряд эпиграмм, направленных против тогдашних властителей России. Вследствие этого в 1820 году, когда Пушкину было всего двадцать лет, его отправили в ссылку в Кишинев, захолустный тогда городок недавно присоединенной Бессарабии, где поэт вел разгульную жизнь и однажды даже странствовал с цыганским табором. К счастью, ему было разрешено выехать из этого пыльного и скучного городка и сделать, в обществе привлекательной и образованной семьи Раевских, путешествие по Крыму и Кавказу; результатом этого путешествия явились некоторые из лучших лирических произведений Пушкина.
В 1824 году, когда поэт своим поведением сделал дальнейшее пребывание в Одессе невозможным (а может быть, и потому, что боялись его побега в Грецию, к Байрону), ему было приказано возвратиться во внутреннюю Россию и поселиться в его маленьком имении, Михайловском, в Псковской губернии, — где им и были написаны его лучшие произведения. В этой деревушке он был 14 декабря 1825 года, когда в Петербурге вспыхнуло восстание, и только благодаря этому он не попал в Сибирь. Подобно многим из своих друзей-декабристов, он успел сжечь свои бумаги, прежде чем они попали в руки тайной полиции.