Выбрать главу

Именно с этого времени почти во всей советской исторической литературе, включая школьные учебники и самые популярные литературоведческие публикации, начинается новая волна татарофобских инсинуаций, которая своей однобокостью «переплюнула» и ура-патриотическое направление дореволюционной русской историографии.

С этого периода и начинается возня по бесконечному пересмотру различных этапов истории татарского народа. Вместо подлинной гражданской, социально-экономической и объективной культурологической истории огромные материальные и интеллектуальные ресурсы тратятся на бесконечные этногенетические изыскания. Делается всё, чтобы доказать, что «татары — не татары», а «только лишь булгары», тем более они «не имеют никакого отношения» к… крымским татарам! Как будто этническая принадлежность далёких предков, а не современное состояние народа — его самоотверженный труд в тылу, героизм на фронте, подвиги (джалиловцев) во вражеских застенках — а только «кровь» определяет его качество и право на существование.

Этногенез татарского народа, как всякой крупной нации, имеющей богатую и сложную историю, решается, естественно, неоднозначно. Ибо в течение более десяти — двенадцати веков поволжский регион, где оформилось «национальное лицо» современных татар, был подлинным «котлом народов», где перемешались, «перекипели» многие этнические компоненты. Многоэтническим фактически было и булгарское общество, в недрах которого сложились истоки материального бытия, хозяйственной жизни современных казанских татар. Но покорённые монгольскими ханами в 1236 г. булгары более двухсот лет жили в составе Золотой Орды. Здесь преобладающим этническим компонентом были кыпчакоязычные тюркские племена, которые, будучи доминантами в политическом, в какой-то степени и в культурном отношении, «поглотили» булгар и отдельные части финно-угорского населения региона в языковом плане. Так сложились этнически современные казанские татары. Поэтому нет достаточного основания решать вопросы их этногенеза лишь по принципу «или-или…», здесь более уместен принцип «и-и…».

Следующим слабым моментом однобоких этногенетических увлечений, порождённых постановлением 1944 г., является то, что часто искажается или же недостаточно освещается ряд аспектов гражданской, военно-политической истории татар периода становления Казанского ханства.

Что касается утверждения постановления о воспевании якобы в эпосе «Идегей» идеи вражды татар с русскими, то это является другой разновидностью исторической инсинуации. Если не считать лишь мимоходного упоминания о грабительском похода «рыжебородого князя» на булгарские города, русские как таковые в эпосе не фигурируют вообще. Названный же случай, скорее всего, относится лишь к одному из многочисленных грабительских набегов новгородских ушкуйников[116], с которыми, кстати, упорную борьбу вели и сами русские князья.

Необходимо указать, что такие приёмы Сталина и его последователей искусственно противопоставлять одни народы другим, во всём нерусском выискивать лишь антирусское и, избивая народы, говорить и действовать прежде всего от имени русских, оказались в 20—40-е гг. теми семенами, всходы и плоды которых достались нам сегодня, в 80—90-е гг., в виде серии как межнациональных конфликтов, так и антирусских выступлений на местах.

Необходимо также отметить, что метод Сталина запугивать нерусские народы страны обвинениями в антирусских устремлениях срабатывал почти безотказно и основательно. Этим, видимо, объясняется тот факт, что и на пятом году перестройки руководители республики проявляют удивительную пассивность в деле официальной отмены несправедливого постановления 1944 г.

Если вспомнить факты почти поголовного уничтожения нескольких поколений национальной интеллигенции в результате «борьбы с султангалеевщиной» в 20-х, страшных репрессий 30-х гг., неоднократной смены письменности (сначала на латиницу, затем на кириллицу), чем осуществлялся отрыв народа от многовековой культуры, и присовокупить к ним результаты духовного избиения деятелей науки, культуры после постановления 1944 г., то становится вполне понятной природа вышеотмеченной пассивности…

вернуться

116

Фахрутдинов Р. Г. Очерки по истории Волжской Булгарии. М., 1984, с. 120—121, 124 и др.