Для Йетса понятия "вдохновение" и "экстаз" также синонимичны - в качестве вывода к своему суждению о "внезапном озарении" (приведенному выше), он говорит следующее: "Мы - поэты и художники, которым запрещено преступать грань осязаемого, - должны, по-моему, жить как смиренные скоты, переходя от желания к апатии, и снова к желанию, п о к а о з а р е н и е н е н а г р я н е т к нам п о д о б н о с т р а ш н о й м о л н и и" ("Per Amica Silentia Lunae") - и здесь все та же "Божественная молния", внезапная и страшная (следует также напомнить и об упомянутой ранее "вспышке магния" Йетса). Даже такие привычные метафоры, как "осенила идея", "озарило вдохновение" и им подобные, несут в себе "элемент молнии": своей вспышкой молния и озаряет, и осеняет. И, в крайнем случае, п о р а ж а е т ("его поразила идея").
Понятно, что, если художник улавливает какую-то идею и в дальнейшем всего лишь реализовывает ее своим "орудием труда", дает ей дорогу в осязаемую жизнь, то он вовсе необязательно понимает, что же в действительности творит. О том, что поэты сами могут абсолютно не понимать того, о чем говорят и пишут, говорил еще Платон, поэзия - "б о ж е с т в е н н а я о д е р ж и м о с т ь" или "п о э т и ч е с к о е б е з у м и е" (кстати, греческое слово "мания" ("mania") одновременно означает и "вдохновение", и "безумие") - у него прямо противопоставляется рациональности, умению логически объяснить происходящее. В "Апологии Сократа" Платон приводит и аналогичное мнение Сократа: "... Чуть ли не все там присутствовавшие лучше могли бы объяснить творчество этих поэтов, чем они сами. Таким образом, и о поэтах я узнал в короткое время, что не благодаря мудрости могут они творить то, что творят, но благодаря какой-то природной способности и в и с с т у п л е н и и, подобно гадателям и прорицателям; ведь и эти тоже говорят много хорошего, но совсем н е з н а ю т т о г о, о ч е м г о в о р я т". В свою очередь Генон, рассматривая вопрос сохранения и передачи "высшего смысла" (глава "Святой Грааль" "Символов священной науки"), также пишет, что многие поэты "вовсе не осознавали" того, что же они пишут на самом деле: "...поэт ... в некотором смысле играет ту же роль, что и непосвященный народ, помимо своей воли сохраняющий и передающий инициатические сведения".
Таким образом, художники, поэты и т. д. в большинстве случаев выполняют функции обыкновенных медиумов, являющихся лишь безвольными посредниками ("медиум" происходит от латинского "medius" - "средний") между миром людей и миром духов. И нет ничего удивительного в том, что некоторые спириты считали настоящими творцами художественных произведений именно духов умерших, которые, якобы, и вдохновляют всех художников, творцов (см. также вышеприведенное утверждение Йетса о тождественности призраков - т. е. душ умерших - и мысленных образов - т. е. идей).
Но если "призрак" - все та же идея, то идеей таким же образом может оказаться и "демон", который, как известно, способен в с е л я т ь с я в людей. И действительно, другой термин, который прекрасно описывает неосознаваемый процесс творчества - "одержимость": "работать как одержимый", "быть одержимым идеей" и т. д. Конечно, с одной стороны, "творческая одержимость" была так определена лишь метафорически, по аналогии с древним как мир явлением одержимости "демонами", "бесами" и т. д. (описание случаев одержимости встречаются еще в древнеегипетских легендах). С другой стороны, если все-таки признать "демонов" идеями, то между "творческой одержимостью" и "одержимостью бесами" нет никакой принципиальной разницы.
О том, что творящий художник тождественен одержимому демонами, говорит и само слово "демон" (греческое "daimon") - первоначально оно означало именно "и с т о ч н и к в д о х н о в е н и я". Другое первоначальное значение этого слова - "охраняющий дух", или "Ангел-Хранитель". Не столь ясную с первого взгляда тесную связь этих понятий - "источник вдохновения" и "А н г е л - Х р а н и т е л ь" - можно пояснить следующим образом. Чаще всего в творчестве художника (поэта, философа и т. д.) постоянно прослеживается некое "направление", или какая-то определенная тема, мысль: в некоторых произведениях она составляет главную, основную мысль, в других лишь эпизодическую, в третьих эта мысль завуалирована и т. д. - художник, будучи о д е р ж и м ы м своим демоном (своей идеей), постоянно проводит эту мысль, и часто даже неосознанно. Эта постоянно прослеживающаяся мысль художника, это направление его творчества, и есть по сути "его" идея, демон, его ангел, который был "приставлен" к нему (отсюда понятно, что "талант" художника ни в коей мере не зависит от него самого, и уж тем более не является "генетически обусловленным наследственностью"). Само собой, эта "приставленная" идея должна постоянно заботиться о том, чтобы художник выразил ее в телесном мире как можно глубже, дал ей как можно больше жизни в материальной оболочке - поэтому она и будет стараться оберегать его, т. е. быть его "Хранителем". Классический пример - демон Сократа, который удерживал философа даже в маловажных случаях, если тот собирался сделать что-нибудь неправильно. Не столь уж редкие случаи неожиданной и даже трагической смерти одаренных художников, поэтов, писателей, философов и т. д. можно понимать и так: идея выразилась посредством этого творца в максимально возможной (или допустимой) для себя степени, и ей больше нет надобности заботиться о своем "носителе" - миссия идеи и художника закончена, Ангел-Хранитель оставляет своего "опекуна". Но это "расставание", скорее всего, нельзя трактовать как то, что идея "эгоистически отбросила" служившего ей человека, это вовсе не ситуация "выжатый лимон" - достаточно вспомнить рассуждения осужденного на смерть Сократа о своем "божественном знамении". Стоит также заметить, что случай художника и т. д., который бы обладал высокой плодотворностью, и, вместе с тем, чья жизнь была бы довольно продолжительной - такое явление встречается не столь уж и часто, его можно даже назвать исключительным. С другой стороны, жизнь художника может быть и долгой, но его "творческая жизнь" - не такой уж и продолжительной. В таких случаях обычно говорят "талант иссяк": идея, господствовавшая над художником, исчерпала себя. Естественно, своего Ангела-Хранителя имеет каждый человек, однако, у людей творческого склада он проявляет себя более очевидно.