Определенно и то, что пребывание во "времени Ляпунова" вырабатывает навыки видеть вещи, недоступные обычному бодрствующему взору, что, в свою очередь, явно или косвенно способствует раскрытию Третьего Глаза. В соответствии с индуистской доктриной чакр, область Третьего Глаза есть место совершенствования человеческого существа, его восстановления, возвращения в Изначальное Состояние. Но и само по себе раскрытие Третьего Глаза есть всего лишь этап, предваряющий переход к надындивидуальным состояниям и реальностям.
Формулируя же задачи практического, экспериментального, плана, стоит отметить, что начинать следует, как и во всех школах, с малого: осмысливание приходящих во "времени Ляпунова" (хотя бы и в дремоте) явлений, которые, особенно с психологической точки зрения, могут быть реальностями лишь инфракорпорального (в данном случае "подсознательного": "инфра" - "под", "корпоральный" - "телесный") плана, является первым шагом на пути к "контакту" индивидуальной экзистенции (или сознания) мага с внеиндивидуальными (или надындивидуальными, сверхиндивидуальными, супраиндивидуальными) реальностями. Человек, приобретший способность свободно (или, по крайней мере, привычно) ощущать себя и уверенно ориентироваться в абсолютно нефиксируемом и непрогнозируемом "времени Ляпунова", способен подняться на более высокие ступени в своем метафизическом развитии, в выходе за рамки своей индивидуальной экзистенции, в своем трансцендировании. Но для того, чтобы пуститься в плавание по безбрежному океану, все-таки лучше сначала опробовать свои силы в водоеме куда меньшего объема.
IV. Некоторые примеры пребывания во "времени Ляпунова".
Любая теория становится более наглядной, если ее подкрепить соответствующими примерами. Пребывание во "времени Ляпунова" можно проиллюстрировать, обратившись к творчеству писателей, которое так или иначе подходит под категорию "мистического". Например, у Уильяма Батлера Йетса можно найти многочисленные описания личных переживаний и видений, являющиеся, без всяких сомнений, поэтическим описанием пребывания во "времени Ляпунова". "Порой, когда я далеко от суматохи дел и мнений, когда я забываю ненадолго о собственной суетности, мне приходят г р е з ы н а я в у, то призрачные и зыбкие, то живые, и в достоверности своей осязаемые не хуже, чем твердь земная под ногами. Однако, туманна ли их плоть или видима ясно, они приходят и уходят, п о в и н у я с ь с о б с т в е н н ы м с в о и м з а к о н а м, они кочуют мимо, они возникают и гаснут, и не в моей власти повелевать ими" (цикл "Кельтские сумерки", "Едоки драгоценных камней"), - нетрудно заметить почти полное сходство этих поэтических метафор "грез наяву" с приведенными выше теоретическими характеристиками "времени Ляпунова". Для Йетса, человека, глубоко погруженного в мистику, подобные видения не какие-то "галлюцинации", какими они представляются для подавляющего большинства его современников, а тем более потомков, - для него эти видения наделены особым сверхъестественным смыслом. В своем философском эссе "Per Amica Silentia Lunae" Йетс пишет о корнях этих "грез наяву" буквально следующее: "То, что приходит в такой полноте и соразмерности, как роскошные, ярко освещенные здания и картины, которые грезятся нам в м и г м е ж д у с н о м и п р о б у ж д е н и е м, не может не исходить откуда-то и з в н е или с в ы ш е". Вопрос "извне и свыше" будет рассмотрен в следующем пункте, здесь же стоит обратить внимание на то, что в только что приведенной цитате шла речь о ситуации "сон-бодрствование" "времени Ляпунова". Вот и конкретный пример из указанного эссе: "Много лет назад в минуту м е ж д у с н о м и п р о б у ж д е н и е м мне пригрезилась женщина несказанной красоты, пускающая в небо стрелу из лука...". А вот еще одно поэтическое описание "времени Ляпунова" из уже цитировавшегося цикла "Кельтские сумерки" ("Старый город"): "...тот самый порог - м е ж д у с н о м и я в ь ю, - где сидят, открывши глаза, Химеры и Сфинксы, и где воздух всегда полон шепотков и шорохов". Как видно, Йетс в силу своей предрасположенности, на которую он сам нередко ссылается, входил во "время Ляпунова" в основном при ситуации "сон-бодрствование". Впрочем, в "Per Amica Silentia Lunae" можно найти указание и на ситуацию "бодрствование-сон": "...теми законченными до малейших деталей картинами, являющимися из темноты, которые, как вспышка магния, возникают п е р е д з а с ы п а ю щ и м ч е л о в е к о м".