Итак, мы бездельничаем у моря. Мы видим город с вершины, он карабкается в горы и потом спускается к морю, которое отдыхает в маленьких бухтах, у прибрежных скал.
Мы будем плавать и спать подолгу, читать и, конечно, писать. В Касе мы живем по разным комнатам, проводим дни порознь и бродим по улицам, не встречаясь друг с другом, каждый живет на свой лад, следует своим привычкам, словно мы и не знаем друг друга. Мы бродим по городу как чужие, пока однажды случайно не встречаемся друг с другом в кафе или на улице. Тогда один из нас отрывает взгляд от книги и смотрит на другого в нетерпеливом ожидании: ты готов? Ты готов взвалить рюкзак на плечи и пуститься в дальнюю дорогу?
Эпилог
Почему бы не закончить дорогой?
Ведь каждый день от дома, где живу, я спускаюсь к магазину на набережной, это моя любимая дорога, самый любимый маршрут. Она начинается у письменного стола, я иду к двери, к маленькому входу, который делится надвое. Или я могу подняться по лестнице в спальню, или я могу подойти ко входной двери, она приведет меня к небольшой пристройке, оттуда вниз по лестнице к дорожке, покрытой гравием, через сад, мимо яблонь и изгороди, через ворота к узкой асфальтированной боковой дорожке, теперь я могу повернуть налево или направо.
Каждый раз я сворачиваю налево. Очень редко — направо, лишь для того, чтобы забрать письма или отвезти тележку с мусором к повороту у Конгсхауген, где открывается величественный вид на море. Отсюда город кажется далеким, он состоит из маленьких светящихся точек.
Или случается так, что город исчезает за туманом и облаками, и это привычно, город часто находится дальше, чем кажется, да и зачем он мне, он мне без надобности. А потом я иду по боковой дорожке мимо оранжереи и вниз, к крутому склону, который заворачивает направо, мимо соседских домов и старого сеновала, заросшего хмелем.
Изгородь какая-то чересчур зеленая, здесь полно пчел, они гудят как провода, и такое впечатление, что это место вообще не имеет никакого отношения к природе. То же самое относится к теплицам, там растут виноград и апельсиновые деревья, которые пробиваются через открытые окна. Здесь дорога делает поворот, и на этом повороте открывается пейзаж по обе стороны гравийной дорожки, луг с дикорастущими цветами и сорняками, они волнами спускаются к морю. Дорога идет направо, через лес, ты переходишь через электрическое ограждение и оказываешься на поляне в лесу. Пора остановиться. Я останавливаюсь — внезапный мягкий свет и тишина здесь непривычны, не такие, как в других местах вдоль дороги. Поляна удивляет меня всякий раз, возможно, благодаря ощущению пустоты, настигающему меня в этом месте. Здесь нет ничего, кроме мха и вереска, кустов черники и опавших листьев. Тропинка вязкая, лошади оставили свои следы на ровной поверхности ила, здесь огороженное место и здесь стоят лошади, каждая под своим деревом. Идет дождь, мягкий, почти невидимый. Я шагаю мимо конюшен и двух жилых домов, к лодочной пристани и навесам, которые полукругом расположены у гавани, — деревянные и пластиковые лодки, моторные и парусные. Тропинка пересекается с асфальтированным переулком, я прохожу через жилую зону с садами и кустами малины, белыми деревянными домами и гаражами, автомобилями и обычным беспорядком возле домов. Люди живут обычной жизнью. Дорога идет через склон и сворачивает вниз, мимо набережной и потом к магазину.
Магазином владеют семейная пара и две дочери. Открываешь дверь и чувствуешь себя как дома. Каждый из хозяев — на своем привычном месте, один стоит за мясной стойкой, другая возится на складе, третья сидит за кассой. В дальнем отсеке можно присесть, перекусить и выпить кофе, покурить и поболтать по телефону. Магазин не большой, но там есть все, что нужно. На самом деле, нам не так уж много и нужно. Я покупаю газету и пачку сигарет, а потом почти бегом возвращаюсь домой, чтобы сесть за стол и начать писать.
Я пишу книгу о путешествиях. Долгое время я пребывал в состоянии покоя, не совершал никаких серьезных перемещений, только вот этот дневной поход до магазина и обратно. Возможно, я доеду автобусом до города. Возможно, пойду пешком, и это займет больше времени. Я сворачиваю направо от ворот и направляюсь к единственной на острове горной вершине, которая находится в поле моего зрения. Ее высота — не более трехсот метров, но этого вполне достаточно. Моему взору предстает старый дом, в котором я живу. И отсюда, с высоты, мне кажется, что он почти ничем не отличается от всех других домов на острове.