— Подписывал Скриновский, — подсказал Григорьич.
— И на Скриновского досье!.. А что, Владимир Григорьевич, Ворон этот и впрямь настолько хорош?
Князь невесело хмыкнул, а безопасник пояснил:
— По Борай-хану информация у вас есть. Так вот, Ворон приехал, ног с дороги не отряхнув, явился на пир — на Борая же глянуть. Получил повод: тот про него и жену его с детьми слова нелицеприятные сказал — в тот же день встретил его на дороге в Степь, вызвал на поединок и убил. В один удар.
Полковник посидел, переваривая информацию.
— Слыхал историю, только без подробностей. Так Борай что — один что ли был?
— Да почему — сотня нукеров с ним. Да трое этих ихних… мудрецов. Ворон тоже, в принципе, не один был, с малой дружиной — человек, может, двадцать. Нукеры как увидели, что Бораю бо́шку срубили — все на Ворона бросились. Так по Степи теперь жуткие рассказы ходят, что он один всех в фарш перекрошил, дружинники его — так… в стороне стояли, глазели.
— Ты степнякам только волю дай! — усмехнулся полковник, — Они тебе такого сочинят!
— Возможно. Однако же мудрецов не тронули — ни сам Ворон, ни люди его. Специально в живых оставили, чтобы они рассказали в своих аулах, чем дело кончилось. Так что, можно сказать, что это — информация, полученная от трёх свидетелей. Возможно, приукрашенная. И, тем не менее: тем же вечером Ворон уже вернулся в Столицу и труп Борая с головой в мешке с собой привёз. Я лично освидетельствовал.
— Мда, похоже мужик за словом в карман лазить не привык…
В поле зрения камеры показалась рука, протянувшая хозяину кабинета несколько распечатанных листков.
— Так… Это и есть предписание? — полковник полистал, — Да он что, совсем дурак⁈ Кто это составлял вообще — сам Скриновский или подсказывал кто? Это уже на диверсию тянет! Что? Чей племянник?.. Ах, вот оно что… Ясно, иди!
Послышался стук двери.
Полковник, хмурясь, листал принесённые документы.
Владимир Григорьевич невесело спросил:
— Что, Василич, — похоже, казачок-то засланный? — брови у товарища полковника и вовсе сошлись к переносице, — Ты бы не тормозил, человечков к нему приставил. Это у нас тут больше суток прошло — а у вас часов шесть-восемь. В Иркутске, поди, и вечер ещё не наступил. Не дурак же он: счета сейчас все на раз-два проверяются. На́лом возьмёт. Смотри — не прошляпить бы…
Хозяин кабинета резко встал и вышел из кадра. Пару минут были слышны приглушённые звуки выдаваемых ЦэУ. Вернулся он ещё более смурной, чем раньше:
— Нехорошая каша, мужики. Отмажут его, как пить дать. Гляньте, ловко как составлено — вроде и нет злого умысла, ну, скажут — перестарался человек. Переусердствовал.
— Ага, — согласно покивал князь, — Да ещё предложат поощрить за усердие. Премию выписать! А денежки, даже если мы его за руку поймаем, волшебным образом потеряются! — Иван Петрович с досадой сплюнул.
— Погоди, не клопочи… — остановил его Григорьич, — А ты, Василич, не менжуйся — или на хозяйственной работе совсем хватку потерял? Не надо хода делу давать. Он же в Иркутске? Как денежки получит — устройте ему залипон, и все дела. Несчастный случай. Пьяный провалился в портал. Места у нас пока дикие. Зашёл пассажир — да и потерялся. А деньги… — он наставительно поднял палец, на который уставились оба его собеседника, — Во́рону отдай, не жадничай. В качестве извинения. Очень мне не хочется с ним военного конфликта.
— Да! — согласно почти выкрикнул слушавший со всем вниманием князь, — Не жадничай, Василич! Мне этот военный союз во́ как нужен! Иначе вместо госпрограммы придётся тебе для нас оптовый груз цинковых гробов засылать.
ПОСЫЛКА
Новая Земля, Серый Камень, 38.03 (июля).0027
Кельда
За завтраком нас порадовали новостью, что посреди ночи от городской стражи прибыла «посылка».
— И где она? — поинтересовалась я, — И что за спешка по ночам посылки посылать?
— Должно быть, чтобы эта пьянь людям глаза не мозолила, — предположила подававшая на стол горничная.
— Так там человек что ли? — барон нахмурился.
— Да какое там… Как дрова… Связанный, так до сих пор и спит.
Мы рассудили, что раз спит — ещё поспит, и спокойно допили чай.
Тело действительно было. Храпело на весь двор. За стягивающую руки-ноги верёвку была затолкана свёрнутая трубочкой бумага. Рядом стоял чемоданчик. Весь этот натюрморт охранял дежурный стражник, при виде нас выпятивший грудь колесом:
— Доброе утро, господин барон, госпожа баронесса! Вот, прибыло ночью, от Иркутского портала. Сказали — не срочное, так мы вас зазря будить не стали. Там в письме всё обсказано.