Посольство наше времени даром не теряло, облазив весь город и прилегающие к нему окрестности. Особенно отличалась Андле. В первый же день она «пошла посмотреть лошадей» — и ушла с концами! Мать твою, вот я перепсиховала! Явилась красотка вечером, пропахшая конюшнями и чем-то ещё специфически лошадиным до самой невозможности (чем чрезвычайно шокировала выделенных нам горничных). Я даже ругаться не стала — всё одно толку нет. Приставила к ней охранника и двух (двух!) алабаев. Уж от собак-то она точно не убежит. Сказала всем троим, что шкурой за жизнь друиды отвечают. Прониклись.
Деятели искусств развернули в местном аналоге «клуба рабочей молодёжи» театр и галерею. Первый же театральный вечер со спектаклем, музыкальными номерами и объёмной иллюзией прошёл с оглушительным успехом. Билеты раздавали бесплатно. В первый день — дворцовым служащим, на семьи. Князь получил пятьдесят штук лучших мест, как уж распределял — не знаю, не моя печаль. На воротах повесили объявление, что принимаются корпоративные заявки, чувствую, будет полный аншлаг.
В галерее толпился народ, особенно в обед и вечером (в самые нерабочие часы).
Вы не думайте, некоторый аналог художественного музея и самодеятельности в княжестве, безусловно, был. Но вот движущихся картин — такого точно не было!
На следующий же день от начала экспозиции ко мне пришла слегка взъерошенная директриса всего нашего высокохудожественного безобразия, Арина. Точнее Глирдан её привёл. Я ж у нас обеспечиваю культурную программу, Вова всё больше устрашающую…
Глирдан был как всегда за справедливость:
— Матушка кельда!
Я строчила в дневнике:
— М-м?
— Тут такое дело.
— Так, давай-ка без предисловий. Что?
Он решительно выпрямился.
— От нескольких благородных дам пришли посыльные с вопросами — когда будут закрытые показы для дворянства? — эта фраза заставила меня вскинуться; для кого??? — Предлагают свои особняки и даты. Судя по всему, между собой договорились уже, потому как в расписание складывается.
Ты глянь чё, от благородных…
— Именно от дам?
Переглянулись. Арина кивнула:
— Да, все от дам.
Почувствовали себя высшим светом, значит.
— От князя-княгини?
— Нет.
— Су́чки крашеные! — фигура речи… хотя кто их, блондинок, разберёт… — Это типа мы по гламурным салонам прогастролируем, а простые смертные так обойдутся? Или как Золушка? «…и на бал полюбоваться сможешь ты в окно дворца?..» — я положительно начинала злиться, — Так, все посыльные отныне получают один ответ: «Госпожа баронесса сказала, что, согласно заветам Владимира Ильича Ленина, искусство принадлежит народу». Все желающие могут получить билеты на открытые просмотры из числа свободных мест. Стоимость частного концерта три миллиона рублей за два часа. Нет, за час! Российских рублей. В живых ассигнациях, естественно; никаких чеков. Время — по согласованию с вами. То, которое свободно. Всё, шагайте.
— А не дорого? — осторожно спросил Глирдан.
— Нормально! По-божески ещё. Аристократы, мля… Не хотят с народом сидеть — пусть платят. Могут скинуться, нищеброды.
Бва-ха-ха-ха! Чего это я…
09. ХРЕНОВЫЙ ИЗ МЕНЯ ДИПЛОМАТ, ЕСЛИ ЧЕСТНО…
ДИВЫ ВЫСШЕГО СВЕТА
Снова кельда
Девчонкам барон велел побегать по многочисленным здесь магазинам (на предмет чего интересного и полезного). За два дня они находились до посинения и получили несколько предложений посетить «вечера» у местных див. После первого же на остальные идти не хотел никто, прямо битва была на выбывание, только наоборот. Вот зря я спросила, в чём дело, потому как одно из «почётных мест» сразу же досталось мне.
Основная моя мысль от этого вечера — старая-старая шутка: «В свингер-клубе Лихтенштейна участники старались разнообразить связи как могли…»
— Вот и в прошлый раз всё то же самое было, — мрачно сказала Галя.
Галя вообще у нас дама специфическая. Вот, например, история из жизни. Было ей лет, наверное, четырнадцать. И все девки поголовно носили в то лето кеды. Короткие такие, без голяшки. Ну и поехали мы эти самые кеды покупать. Заходим в магазин. Продавщица, узнав цель нашего визита, сразу так с надеждой и отчего-то с придыханием спросила:
— Тебе же, наверное… розовые?
— Почему? — смурно поинтересовалась Галя.
— Ну ты же девочка! — в глазах молодой дамы-двигателя торговли это решало всё. Но дочь моя резонно, не меняя интонации вопросила: