— Ну?
— Светлицын!
— Да ты что!
— Наследство он получил, как же! И от бабушек, и от дядюшек… С-с-скотина!
— Наказать надо этих уродов показательно. Как при товарище Сталине. Виновных — заклеймить и на исправительные работы. Я бы полтинник дала. Причастным — полсрока. С полной конфискацией, конечно же. И чтоб не так: «ах, это на жену записано, а это на детей»… Членам семьи — это если их причастность недоказуема — оставить прожиточный минимум: избу, самые простые вещи для поддержания быта. Работайте! Чтоб другим неповадно было. А остальным объявить: при явке с повинной — замена каторги на выселение, как, например, Петруша делал. Первый который. На тех же минималках. И чтобы эти Меньшиковы в своём Берёзовом не воду мутили, а пахали — проследить! Если альтернатива будет между выселками и кандальным трудом — глядишь, кто-то и прибежит. Сколько они за двадцать лет наворотили… Пусть ударным коммунистическим трудом искупают.
Княгиня задумчиво покивала:
— Я предложу. А там уж — как решит. Всё, пошла.
— Давай, Вэр вам в помощь!
Татьяна остановилась в дверях:
— А кто это?
— Как — кто⁈ Богиня клятв, судов и справедливости! В том числе, кстати, справедливого взыскания и пенитенциарных учреждений.
— Надо ж… А я и не знала. Спасибо! Помощь Вэр нам очень пригодится!
КНЯЗЬ СКРЕЖЕЩЕТ ЗУБАМИ
11. 07 (декабря), 08.30, Княжеский дворец
Князь и ближники
Фёдор Кузьмич и Владимир Григорьевич подъехали к княжескому двору почти одновременно.
— Здорово, Федь!
— И тебе не хворать! Что, тоже вызвал? — Жуков сполз с коня бережно: всё же вчера выпито было прилично — особенно когда за Настёну поднимали, да потом ещё с рейнджерами… Этот, главное, мелкий (чукча он или якут — хрен знает…) уверенно так сказал: «Направление вижу, но далеко, однако» — ну вот как? И не пьянеют, самое интересное! Вот пройдохи… Опять, наверное, эта их магия-шмагия… Хотя карту дорог взяли.
Фёдор поделился с другом соображениями.
— А ты как хотел? Люди пользуются всеми возможными преимуществами. И правильно делают.
Людный двор прошли молча. Однако в пустом коридоре, ведущем к покоям Петровича, премьер не утерпел:
— Быстро она.
Безопасник покивал:
— Я и то думаю: правильно эта кельда сказала. Баб своих загнали, как в гаремы. Просираем человеческий ресурс.
— Чёт я не помню такого…
— А ты между строк читай, Федя, — дежурный охранник молча распахнул перед ними двери в кабинет. Правильно — ждёт же.
Восточный князь сидел, сцепив в жёсткий замок свои крупные руки и перекатывал желваки:
— Что, мужики, хотите посмотреть, как нас вы*бали и высушили?
Иван Петрович выразительно кивнул на тонкую подшивку мелко исписанный листков. Оба приглашённых, не сговариваясь, подвинули кресла и уткнулись в записи.
— Ну, Петрович, что ты сразу молнии метать? — Фёдор Кузьмич покосился на князя, — Чего тут… Копейки же. Строгим выговором со взысканием отделаться можно.
— Погоди, Федя, — безопасник старым привычным жестом потёр переносицу, словно пытаясь поправить отсутствующие сейчас очки, — Год видишь какой?
— Ну… пятый, чтоль?
— Именно что пятый.Скромничали поначалу. Почву прощупывали.
Князь скривился:
— Ага… Проба, мать её, пера… С-с-с-с-с-суки! — выкрикнул резко, с выдохом: — Дежурный!!! Кто там?
Дверь хлопнула, и на пороге вырос охранник:
— Слушаю!
— Капитана стражи мне, живо!
— Есть!
По коридору протопали подкованные берцы, вниз по лестнице понеслось: «Капитана стражи к князю, немедленно!»
Григорьич, шаривший в таких документах лучше, успел уже добраться до третьей страницы и шёпотом возмутился:
— Ах, мерзавцы!
— Что? Где ты смотришь? Покажи? — вскинулся Кузьмич.
— Сюда смотри!.. И вот! Страх потеряли, суки… А ни в этот ли год?.. Бл*дь как же телефона-то не хватает…
— Что хотел? — уточнил князь.
— Кто направление повёл? Судя по ухваткам, сменился кто-то. Манера не та.
— Да мне уж проверили. С одиннадцатого года тепличники отделены от первоначального сельскохозяйственного комплекса. Увеличение объёмов — сами помните. На одну из должностей замов поставлен Светлицын. Показал себя рьяно. Везде успевал, инновации вводил. Потом с начальником его несчастный случай произошёл. Светлицын быстро продвинулся — и, как видим, развернулся.
— Несчастный случай, говоришь? — Григорьич прищурился.
— Я уж тоже думал. Но тогда всё выглядело вполне естественно. Найдёшь концы? Пятнадцать лет прошло…