— Всё, давай, помчали, пока он лыжи не смазал!
У князя было почти как в Романовских палатах. Красиво, да. Фёдоровские ближники подсуетились: пока посол представлял князю барона с сыновьями, приволокли стол, установили не слишком высоко, не слишком низко — где-то в нейтральной серединке, натащили всякой снеди. В общем, обеспечили людям культурный отдых. Культурную программу всему обществу предоставлял сегодня сам сидевший прямо напротив князя Борай-хан, беспрерывно восхваляя собственные подвиги и достижения.
Был он, как и описывали, чрезвычайно крупным: более двух метров ростом и тучным, килограмм триста, а то и триста пятьдесят. Пили степняки как кони, постепенно теряя берега. В конце концов, Сила Степи дошёл до того, что «если бы не мирное посольство», с которым он, понимаете ли, прибыл, то вертел бы он всех и так и вот эдак, и «ваш дом труба шатал» — короче, полный набор слегка прикрытых угроз.
Князь, изо всех сил старавшийся не достигнуть точки кипения, в конце концов не выдержал и едва не сорвался, ляпнул: мол, не один Борай-хан такой особенный. Есть ещё и Сила Леса (хрен знает откуда он взял этот титул — на ходу, поди, сочинил) — мужик до хрена сильный и вполне способный составить Степи конкуренцию.
Сила Степи развалился на диване, который для него выглядел скорее как кресло, и через губу выдал:
— Узнаю, где он живёт — убью! Сыновей в рабство заберу. Жён и дочерей в наложницы возьму! Я сказал!
Воронята и серокаменские дружинники смотрели на барона: мол, не пора ли подрываться? Но Белый Ворон лишь улыбнулся, едва заметно качнув головой: сидим!
Спустя четверть часа барон поднялся и откланялся, ссылаясь на неотложные дела. Едва они вышли за пределы двора, Владимир Олегович скомандовал:
— А вот теперь бегом, облачаемся в доспехи!
А ВОТ ТЕПЕРЬ ПОГОВОРИМ
Ваня
У Ваньки была трагедия. Отец велел остаться у Фёдора Кузьмича, дескать, и компания по возрасту подходящая есть, не заскучаешь! Сперва, главное, хотел обоих младших оставить, однако же Игорёха предъявил, что два года уже как не просто сын, а клятву верности отцу с матерью как главам баронства принёс, и честь их намерен защищать как воин. И отец уступил! Игорю одели тяжёлый доспех, только на руки лёгкий, чтоб стрелять мог, и посадили на отцовского чёрного жеребца… Ванька смотрел в окно, как вереница доспешных всадников вытягивается со двора, и кусал губу. Реветь хотелось — страх. Но честь Белого Ворона опозорить никак было не можно.
Барон Владимир
Казахов даже догонять не пришлось, несмотря даже на то, что ехали не коротким путём, а кругалями, чтобы перед княжьим двором не светиться. Собирались люди Борая с расстановкой, важно пересчитывали отжатые у князя «подарки».
Малая дружина белого Ворона выехала за пределы городских посадок и расположилась, перекрыв дорогу.
Степняки ехали медленно — куда торопиться на сытый желудок? Да и тяжело гружёные телеги незачем растрясать. Особенно ту, что забита ящиками с дорогим вином. И в то, что закованные в сталь конные воины и не думают уступать им дорогу, они даже не сразу поверили. Сила Степи, наливаясь дурной кровью, приподнялся на своей повозке, и тогда встречный строй раздвинулся, выпуская чёрного рыцаря верхом на огромном мохнатом звере.
— Говорят, ты убить меня хотел, Борай-хан?
— Сила Леса! — скривился тот в ответ.
— А ты догадливый, не все мозги ещё жиром заплыли.
Сила Степи начал лающе ругаться по-казахски, разбрасывая в разные стороны яркие подушки, которыми была завалена колесница. Давно, давно отпора не встречал, разнежился. Наконец на свет была извлечена кривая сабля совершенно монструозных размеров. Была у барона подобная. И меч тоже был. Но сегодня он выбрал топор. Дождавшись, пока Борай-хан распинает мешающие ему подушки, Владимир бросил:
— До́ смерти! — и послал носорога вперёд.
ДО́ СМЕРТИ
Барон Владимир
Владимир Белый Ворон ещё раз с удивлением и досадой осмотрел оружие. В полотне топора осталась огромная зарубка от борай-хановой сабли. Рядом, упираясь руками в колени, откашливался Игорёха. Предупредил его:
— Только матери не рассказывай, нервничать будет.
— А кельде можно?
Миша, хмуро вытирающий меч, прокомментировал:
— Ну шизофрению-то не надо разводить…
Игорь усмехнулся. Весь в крови, грязи и остатках сегодняшнего своего обеда. Ну не умел ещё подросший сын спокойно смотреть на разрубленные, а иногда и разорванные тела. Зато Петька был спокойным, хотя и смурным. Ну, дак Петька и старше на тринадцать лет.