— Что?
— Где мука? — резко выдыхает она.
Мука! Если б я знал где, находится эта чертовая мука. Я начинаю открывать все шкафы и неуклюже рыться в них, сбрасывая все на столешницу и на пол, перемежая все это проклятьями. Я нахожу неоткрытый пакет в третьем шкафу, быстро разворачиваюсь к ней.
— Открой, — указывает она, ее лицо побелело от боли.
Я открываю пакет и передаю ей. Она зачерпывает горсть муки и, зажав в кулак, подносит к обожжённому месту, закрывая глаза. Видно ей становится легче, потому что она смотрит на меня и улыбается, говоря дрожащим голосом:
— Я знаю, что для тебя это выглядит немного странно, но это старый китайский способ, которому меня научила бабушка. Она до сих пор хранит пачку кукурузной муки в холодильнике на крайний случай, и использует ее всякий раз, когда ошпаривает себя.
Я смотрю на нее в полном шоке. Первый раз за все время, она сама рассказала мне самую малость о себе, без моего вмешательства, это действительно что-то реальное!
— Это гениально, — добавляет она. — На самом деле мука помогает быстрее залечить ожог и останавливает образование пузырей.
Я интересуюсь, как бы вскользь:
— Твоя бабушка китаянка?
Она улыбается и радость отображается у нее в глазах.
— Да.
— И ты очень ее любишь, не так ли?
— Да, да люблю.
— И она еще жива?
Внезапно выражение ее глаз меняется, становится сразу же скрытным, в них появляется даже страх. И единственное, что мне хочется сделать, схватить ее, прижать к себе, и сказать, что все это неважно. Черт возьми, для меня это совсем не имеет значения, главное, чтобы она не разваливалась на части, рассказывая мне об этом.
Лили
Я смотрю на него в ужасе. Ой! Мой! Бог! Я полностью выскользнула из своей другой личности. Моя теперешняя личность вообще не помнит свою бабушку и дедушку. Я не могу поверить, что так облажалась. А что, если он захочет узнать о ней больше? Или еще хуже, захочет встретиться с ней? У меня язык не повернется, сказать, что она мертва. Ее образ все время стоит передо мной — с за прокиданной назад головой, она хохочет. Моя бабушка очень суеверная — китайцы стараются не использовать любые упоминания о смерти, считается, что это очень плохая примета, она однозначно бы обиделась, если бы узнала, что я сказала всем, что она умерла. Мне необходимо связаться с Миллсом и агентством и придумать поддельную бабушку. Но это явно будет неловко с моей стороны. Признаю, я облажалась с этим в самом начале задания.
Я смотрю на свою руку.
— Как долго нужно держать? — спрашивает он.
Я поднимаю взгляд на него, он не отрывает глаз от муки, которой я покрыла ожог.
— Десять минут, — мука действительно помогла, но все равно болит.
Он быстро говорит, переключая мое внимание.
— Пойдем, — обхватив меня за поясницу и ведя к гостиной. — Мы закажем ужин сегодня на вечер.
К моему огромному облегчению он потерял всяческий интерес к моей бабушке и не пытается, что-нибудь еще выспросить.
* * *
Это наша последняя ночь на острове, и какая-то часть меня не хочет уезжать от сюда, потому что здесь я по-настоящему счастлива. Я была здесь самой счастливой, чем когда-либо мне доводилось быть в жизни. Мы вместе наблюдали закат над водой и ели нашу заказанную пиццу, а сейчас Джек отправился в душ.
Я остаюсь на террасе намного дольше, пытаясь впитать всю магию острова, и наблюдаю, как ящерица бежит вверх по дереву. У меня даже появляется слабая зависть к этой ящерице, потому что она может позволить себе жить в этом раю. Я наблюдаю за ней, пока она не исчезает в зарослях кустов. Со вздохом захожу в комнату и вытаскиваю книгу из сумки. Свернувшись на диване, начинаю читать, где-то через три страницы, в дверях появляется Джек.
— Эй, — говорит он.
Я поднимаю на него взгляд. Он одет в выцветшие джинсы, которые потрясающе обтягивают его крепкие бедра, и это сразу же делает мой рот сухим.
— Привет и тебе, — отвечаю я.
— Что ты читаешь?
— «Банкир миллиардер».
— Ну и как?
— Не плохо.
Он направляется прямиком ко мне, мышцы на его груди поблескивают в полумраке. Желание тут же окатывает меня, и оно настолько сильное и быстрое, что начинает пощипывать клитор.
Жестом предлагаю ему сесть рядом со мной.
Он приподнимает брови в немом вопросе.
— Мне хочется кое-что попробовать.
Его брови поднимаются еще выше.
— Что?
Я поворачиваю книгу, страницей к нему.
— Я хочу попробовать вот это.