— Открой, — указывает она, ее лицо побелело от боли.
Я открываю пакет и передаю ей. Она зачерпывает горсть муки и, зажав в кулак, подносит к обожжённому месту, закрывая глаза. Видно ей становится легче, потому что она смотрит на меня и улыбается, говоря дрожащим голосом:
— Я знаю, что для тебя это выглядит немного странно, но это старый китайский способ, которому меня научила бабушка. Она до сих пор хранит пачку кукурузной муки в холодильнике на крайний случай, и использует ее всякий раз, когда ошпаривает себя.
Я смотрю на нее в полном шоке. Первый раз за все время, она сама рассказала мне самую малость о себе, без моего вмешательства, это действительно что-то реальное!
— Это гениально, — добавляет она. — На самом деле мука помогает быстрее залечить ожог и останавливает образование пузырей.
Я интересуюсь, как бы вскользь:
— Твоя бабушка китаянка?
Она улыбается и радость отображается у нее в глазах.
— Да.
— И ты очень ее любишь, не так ли?
— Да, да люблю.
— И она еще жива?
Внезапно выражение ее глаз меняется, становится сразу же скрытным, в них появляется даже страх. И единственное, что мне хочется сделать, схватить ее, прижать к себе, и сказать, что все это неважно. Черт возьми, для меня это совсем не имеет значения, главное, чтобы она не разваливалась на части, рассказывая мне об этом.
Лили
Я смотрю на него в ужасе. Ой! Мой! Бог! Я полностью выскользнула из своей другой личности. Моя теперешняя личность вообще не помнит свою бабушку и дедушку. Я не могу поверить, что так облажалась. А что, если он захочет узнать о ней больше? Или еще хуже, захочет встретиться с ней? У меня язык не повернется, сказать, что она мертва. Ее образ все время стоит передо мной — с за прокиданной назад головой, она хохочет. Моя бабушка очень суеверная — китайцы стараются не использовать любые упоминания о смерти, считается, что это очень плохая примета, она однозначно бы обиделась, если бы узнала, что я сказала всем, что она умерла. Мне необходимо связаться с Миллсом и агентством и придумать поддельную бабушку. Но это явно будет неловко с моей стороны. Признаю, я облажалась с этим в самом начале задания.
Я смотрю на свою руку.
— Как долго нужно держать? — спрашивает он.
Я поднимаю взгляд на него, он не отрывает глаз от муки, которой я покрыла ожог.
— Десять минут, — мука действительно помогла, но все равно болит.
Он быстро говорит, переключая мое внимание.
— Пойдем, — обхватив меня за поясницу и ведя к гостиной. — Мы закажем ужин сегодня на вечер.
К моему огромному облегчению он потерял всяческий интерес к моей бабушке и не пытается, что-нибудь еще выспросить.
* * *
Это наша последняя ночь на острове, и какая-то часть меня не хочет уезжать от сюда, потому что здесь я по-настоящему счастлива. Я была здесь самой счастливой, чем когда-либо мне доводилось быть в жизни. Мы вместе наблюдали закат над водой и ели нашу заказанную пиццу, а сейчас Джек отправился в душ.
Я остаюсь на террасе намного дольше, пытаясь впитать всю магию острова, и наблюдаю, как ящерица бежит вверх по дереву. У меня даже появляется слабая зависть к этой ящерице, потому что она может позволить себе жить в этом раю. Я наблюдаю за ней, пока она не исчезает в зарослях кустов. Со вздохом захожу в комнату и вытаскиваю книгу из сумки. Свернувшись на диване, начинаю читать, где-то через три страницы, в дверях появляется Джек.
— Эй, — говорит он.
Я поднимаю на него взгляд. Он одет в выцветшие джинсы, которые потрясающе обтягивают его крепкие бедра, и это сразу же делает мой рот сухим.
— Привет и тебе, — отвечаю я.
— Что ты читаешь?
— «Банкир миллиардер».
— Ну и как?
— Не плохо.
Он направляется прямиком ко мне, мышцы на его груди поблескивают в полумраке. Желание тут же окатывает меня, и оно настолько сильное и быстрое, что начинает пощипывать клитор.
Жестом предлагаю ему сесть рядом со мной.
Он приподнимает брови в немом вопросе.
— Мне хочется кое-что попробовать.
Его брови поднимаются еще выше.
— Что?
Я поворачиваю книгу, страницей к нему.
— Я хочу попробовать вот это.
Он забирает книгу у меня из рук и читает. Я молча наблюдаю за ним, приглушенный свет ласкает его скулы, отбрасывая тени от его длинных ресниц, и словно выточенных губ. Красивый мужчина, по-настоящему очень красивый мужчина. Он поднимает глаза на меня, они темные от желания, с поблескивающими смешинками.
— У меня имеется виски.
— А я знаю, где можно раздобыть лед, — говорю я ухмыляясь.
Когда я возвращаюсь с ведерком льда, он уже раздет догола. Его большие крепкие бедра покоятся на кровати и бархатистый мягкий член находится в состоянии эркции. Он такой горячий и такой прекрасный, что мои бедра непроизвольно начинают трепетать. Одной рукой он держит бутылку Джек Дэниелса.
Я просто таю, у меня подгибаются колени, перед его видом.
— Уже такой жесткий?
Он не отвечает, просто запускает в меня пальцы, затем разводит мне ноги и делает все то, что творил Банкир Миллиардер со своей женщиной.
14.
Первое, что я делаю, вернувшись на работу с наших маленьких каникул, захожу в Интернет и читаю все о спортивных кулачных боях, в которых противники, не имея никакой защиты, таранят друг друга кулаками, пытаясь доказать, кто из них самый выносливый, и то, что я обнаруживаю меня не на шутку пугает.
Бои предполагают раздирать, увечить, рвать без ограничений все, что не попадя, здесь нет запрещенных приемов, и они как правило проходят с большим количеством крови, можно даже откусить противнику ухо или такое же действие произвести над его пахом
Я также узнала, что воздействие голого кулака одного мужчины равно эквиваленту силы четырех фунтового молота, который движется со скоростью двадцать миль в час. Эффект может быть просто разрушительным, даже не смотря на схватку, длящуюся всего лишь несколько минут. В кулачных боях нет официальных раундов, потому что это кровавый вид спорта, бой продолжается до тех пор, пока один из соперников не в состоянии больше стоять на ногах из-за полученных травм.
Это напоминает мне китайскую поговорку, которую бабушка все время говорила нам, своим внукам — «Два тигра дерутся, один уходит, хромая и тяжело раненный, другой же мертв».
Вечером сильно встревоженная и не в состоянии ждать, я несусь к входной двери, как только слышу, что Джек открывает ее и останавливаюсь перед ним.
— Это правда, что в кулачных боях противник может укусить тебя с такой силой за пах, что может начаться кровотечение? — требую я ответа.
Он задумчиво закрывает дверь с щелчком.
— Вряд ли так будет, Лил. Пинкингтон и я слишком гордые, чтобы кусаться, как дикие звери.
Я нервно заламываю руки.
— Но ты можешь в конечном итоге оказаться с выбитым глазом или разбитыми вдрызг кулаками? — одна только мысль об этом заставляет меня дрожать.
— Маловероятно. Бой будут судить судья.
— Но, по всей вероятности, тебя могут покалечить? — настаиваю я.
— Да, могут, — признается он.
Я делаю глубокий вдох.
— И что тогда произойдет?
— Там будет присутствовать врач.
— В интернете даже говорится, что ты можешь получить сильное сотрясение мозга или еще хуже. Что может сделать врач в данной ситуации? — вскрикиваю я.
— Я могу случайно завтра умереть, переходя улицу не в том месте.
— Я не хочу, чтобы ты дрался, — не осознавая, что говорю, ляпаю я.
Он накрывает мои дрожащие руки своими, но продолжает смотреть на меня с непреклонным выражением на лице.
— Это печально, но я и Пинкингтон, оба должны пройти через эту борьбу просто для подтверждения своего статуса. Мне придется бороться с ним, Лил. Все согласовано. Дата установлена. В субботу. Пути назад нет.