Выбрать главу

Я сажусь в прохладный салон, и он закрывает за мной дверь машины.

— Хороший автомобиль.

— Да, мне нравится.

Ему не приходится далеко ехать, он останавливается перед заброшенным баром, все окна закрыты ставнями. Молодой человек выбегает из темного дверного проема, Джек бросает ему ключи от машины, и кладет свою ладонь мне на поясницу, ведет к темной двери.

Я смотрю на него снизу-вверх.

— Мне кажется здесь закрыто.

— Закрыто для некоторых и открыто для других.

Дверь изнутри открывается. Швейцар с уважением кивает Джеку, и тут же подскакивают два метрдотеля, которые раболепно суетятся перед ним. Мы проходим через боковую дверь и попадаем в помещение, которое своим интерьером напоминает паб. Пахнет пивом и грязными тряпками. Стулья перевернуты на столах, чтобы утром могли вымыть пол.

— Что это за место? — спрашиваю я.

— Какой-то игорный притон.

— Что?

— Ага. Когда бар закрывается, реальная жизнь начинается в задних комнатах.

— Незаконный игорный бизнес?

— Что-то наподобие этого. Присаживайся, — приглашает он, и я сажусь на один из высоких стульев перед баром.

Он направляет за барную стойку.

— Ты хочешь шампанского?

Я отрицательно качаю головой.

— Меня немного подташнивает от запаха шампанского.

— Что бы ты хотела? — мягко спрашивает он.

— Виски.

Он кивает, берет два стакана, ставит их на стойку и тянется за бутылкой. Он говорит, что раньше работал в баре, поэтому наклоняет бутылку именно так, как делают бармены в шикарных ночных клубах, поднимая ее высоко и наливая. Потом ставит с глухим стуком бутылку на деревянную поверхность стойки. Мы поднимаем наши бокалы (не чокаясь), выпиваем. Он полностью опрокидывает свой, и снова берет бутылку, наполняя стакан. Жилка пульсирует у него на горле, и он выглядит беспокойным и раздраженным.

— Так что насчет твоей идеи по поводу свидания?

Он делает большие глотки.

— В это время ночи? А?

Мне действительно нужно перестать пялиться на него, даже если у него такое же прекрасное сердце, как его внешность.

— А что плохого в это время ночи?

Он смотрит на меня своими удивительными, бездонными зелеными глазами и выпивает весь стакан одним залпом.

— Я бы хотел произвести на тебя впечатление и пригласить в шикарный ресторан.

Он наполняет себе очередной стакан.

Я смотрю на его стакан, потом перевожу взгляд на него, пытаясь вспомнить его тем, каким он был на пляже с теплой улыбкой, но не могу, потому что мужчина, стоящий передо мной кажется совершенно другим, он и близко не стоял к тому мужчине на пляже. От этого мужчины исходит опасность и ожидание. Моя кожа горит от его взглядов. Я понимаю скрытый подтекст нашего совершенно бессмысленного разговора — глубокие сексуальные затаенные чувства.

— Следует ли тебе столько пить? Тебе все равно придется отвезти меня домой, — говорю я, пытаясь скрыть как-то свою настороженность.

— Я не повезу тебя, Лили. Я повезу тебя туда, где буду трахать, — он улыбается, но его глаза хищника не улыбаются, по-прежнему оставаясь голодными. В этот момент он выглядит адски сексуально.

Я торопливо опускаю голову, разглядывая жидкость в своем стакане. Мои бедра непроизвольно с силой сжимаются.

Он опирается локтями на стойку и наклоняется ко мне вперед.

— Итак, расскажи мне о себе.

Я поднимаю глаза и облизываю губы. Его глаза тут же опускаются на мои губы.

— Не о чем рассказывать, на самом деле. Жизнь проходит впустую, — я поднимаю свой бокал и выпиваю до дна. Алкоголь ударяет прямо в голову.

Он хмурится, берет бутылку и наполняет оба наши стаканы.

— Откуда ты, Лили?

— Я сбежавший ребенок, который не делает правильные вещи, понятно?

Он стоит передо мной не в одном глазу, словно на него вообще не действует алкоголь.

— Ты делаешь их просто отлично.

— Не многие согласятся с тобой.

— Не важно, кто и что думает. Ты все сделала правильно.

Я допиваю стакан и со стуком ставлю его на стойку.

— Я стриптизерша, Джек?

Он выпивает свой и опускает со стуком вниз, опять наполняя наши стаканы, толкнув ко мне мой стакан.

— Это нормально. Гангстеры и стриптизерши всегда идут вместе, как тост и мармелад. У нас такой же почасовой график работы и налоговый инспектор не многое слышит от нас...

Я ухмыляюсь.

— Ты пытаешься меня напоить?

— А ты как думаешь?

— Да.

Он отрицательно качает головой.

— Ну, это же виски?

— Ты не должна отставать от меня. Я пытаюсь притупить стремление.

Я сохраняю свое дыхание устойчивым.

— Какое стремление?

— Рискую показаться маньяком, одержимым собственной глупостью, в стремление трахнуть тебя, конечно.

Я чувствую, как мои щеки начинают пылать.

— Ты относишься к тем парням, о которых любая мать предупреждает свою дочь.

— А твоя?

Я чувствую, что попадаю на неустойчивую почву.

— У нее не было такой возможности.

— Тебе никогда не хотелось вернуться?

— Нет.

— У тебя есть братья, сестры?

Вот это тест, который именно здесь, Лили проходит с честью. Я долго смотрю ему в глаза.

— Я была единственным ребенком. Можешь ли ты теперь перестать задавать вопросы?

Он смотрит на меня с непонятным выражением, его потрясающие ресницы такие длинные и темные.

— На самом деле я не болтливый. Мне казалось, что ты хотела.

Я слезаю с барного стула.

— Давай поедем к тебе.

Моя грудь поднимается и опускается от азарта, который вспыхивает у него в глазах. Он выходит из-за барной стойки, хватает меня за руку, и мы идем по тому же пути, как и пришли. Снаружи нас, как по мановению волшебной палочки, поджидает его машина. Мы садимся внутрь, и с ревом несемся по пустым улицам. 

9.

Останавливаемся у особняка в районе Блумсбери. Он выключает двигатель и смотрит на меня, и я испытываю ощущение от острого удовольствия, пробегающее по телу. Я открываю пассажирскую дверь и выхожу. Ночной воздух кажется восхитительно прохладным. Он подходит ко мне, берет за руку и тянет к небольшой лестнице из мрамора.

Достает ключ и вставляет его в дверь (возможно, ему приходится отключить сигнализацию), но я пребываю в таком одурманенном состоянии от желания, что прихожу в себя, только когда он заключает меня в свои железные объятия и опускает свои губы на мои. От этого ощущения, закручивающегося внутри меня, тело начинает сильно дрожать.

Он отстраняется.

— Ты в порядке? — его глаза поблескивают какой-то одержимостью, он похож на мужчину, который с трудом себя контролирует.

Тепло распространяется у меня внутри. Я открываю рот, но не выходит ни слова. Скорее всего я смотрю на него с таким же желанием и похотью, поэтому молча киваю.

Секунду он смотрит на меня, его лицо выглядит странно, находящееся в тени и освещаемое только светом от уличного фонаря, пробивающимся из окна, потом он пикирует опять на мои губы, и я смутно понимаю, что его сильные руки уже скользят по моему телу, пробравшись под топ, расстегивая мой бюстгальтер. Я беспомощно охаю, потому что у меня возникает такое чувство, будто я умираю от голода, будто я не ела всю свою жизнь. Прохладный воздух касается моей кожи, а его теплые руки приподнимают мою грудь, соски тут же твердеют у него в ладонях, мой рот отчаянно цепляется за него. Между ногами отчаянно болит, желая поскорее получить его внутрь. Вдруг он отстраняется от меня.