Я опускаю голову и смотрю на свою сумочку — черного цвета с золотыми кнопками и золотой пряжкой. Я купила ее на распродаже в Джон Льюис. Вероятно, скоро мне понадобиться новая, у нее начинают протираться края. Его слова, на самом деле, болью отзываются в каждой моей клеточке, словно разрезая меня хорошо наточенным ножом. Я такая дилетантка, и он так легко сыграл на мне. Когда сказал: «Я знаю его тип, и знаю его», он имел в виду: «Я выбрал тебя? Разве я не знал, что ты сможешь очаровать его? Разве я не знал, что ты сыграешь роль шлюхи просто превосходно?»
Я чувствую, как кровь закипает в венах от ярости. Ярости на то, что я оказалась такой дурой, ярости на то, что Миллс использует меня в качестве пешки для своих амбиций, ярости на то, что он презирает меня. Он знает, что я влюблена в Джека, и все равно готов пожертвовать мной, чтобы заполучить его. Я внезапно вскакиваю, причем так резко, что стул на колесиках с грохотом отъезжает и ударяется о противоположную стену.
Миллс встает со своего места и медленно направляется за стулом. Я разворачиваюсь, ухватившись с силой за ремешок сумочки, у меня даже белеют костяшки пальцев, он подвозит стул назад и смотрит прямо мне в глаза.
— Сядь, Стром, — я колеблюсь пару секунд. Его голос звучит необычайно спокойно, и я опускаюсь назад на стул.
— Я проигнорирую, что только что произошло, списав это на стресс, который может получить агент под прикрытием, особенно новый оперативник, — он направляется обратно к своему столу, опирается кулаки на него, нависая надо мной.
— Ты все еще хочешь работать в полиции, Стром?
Этот вопрос застает меня врасплох. Однозначно нет.
— Да, конечно, — говорю я.
— Хорошо. Возбуждение уголовного дела по Джеку Идену гарантирует тебе быстрое повышение вверх по служебной лестнице, а это успех и признание. Ты понимаешь?
Я утвердительно киваю.
— Очень хорошо. Ты уверена, что способна выполнить план, который я тебе только что изложил?
Я чувствую, как мое сердце колотиться где-то в горле.
— Да, сэр.
— Отлично. Отныне ты больше не будешь контактировать ни с кем, кроме меня. Для всех ты приостановила свою деятельность в качестве офицера полиции. Тебе также придется освободить твою квартиру, предоставленную компанией и как можно скорее. Мы будем встречаться в районе Бейсуотер в безопасном доме, и устанавливать контакт друг с другом точно так же, как ты устанавливала с Робином, — он открывает ящик и достает конверт, кладет его передо мной. — Здесь ключ, вместе с моим номером и адресом. Выучи их наизусть, прежде чем покинуть этот кабинет. — Вау! У него оказывается было все уже давно готово. Как же тщательно он спланировал захват Джека.
— Мне нужны имена, места, даты. Все, что угодно! — глаза Миллса светятся металлом.
— Да, сэр.
— Есть вопросы?
— Нет, сэр, — говорю я, разрывая конверт и смотрю на номер телефона и адрес на бумаге. Я запоминаю их и кладу бумагу обратно на стол, достаю ключ из конверта и убираю в сумочку. Потом я встаю, хотя он не дал мне команду уходить.
Ярость проскальзывает у него в глазах, причем очень быстро, но также быстро он берет себя в руки.
— Я буду ждать твоего звонка.
— До свидания, сэр, — я иду к двери, и когда моя рука опускается на ручку, его слова сжимают мое сердце, словно когтистая лапа.
— Сделай это ради своего брата.
Я медленно поворачиваюсь.
Он улыбается.
— Это не было в твоем досье, но эта информация была достоянием общественности.
Я отстраненно киваю, хорошо пряча свои мысли.
Рядом с его дверью стоит Робин, прислонившись к стене, с кем-то разговаривая, но я вижу, что он ждет меня, когда я выйду. Я не хочу с ним говорить. Во всяком случае, мне не разрешается ни с кем разговаривать. Я машу ему рукой, он поднимает брови, как бы спрашивая, все ли о’кэй. Я показываю палец вверх. Его явно удивляет мой знак, но я быстро выхожу за двухстворчатые двери. Как только я выхожу наружу из здания, меня встречает голубое небо и солнце. Но внутри я чувствую такой холод, из-за того, что только что стала своего рода двойным агентом.
Я должна была бы уйти из офиса Миллса и совсем уйти из полиции, причем навсегда, но я знаю, что Миллс не остановится в своей миссии по уничтожению Джека. Его идея и решимость стали личной и навязчивой. Для меня совершенно очевидно, что из двух мужчин, сержант-детектив Миллс гораздо более опасный и беспринципный в выборе своих методов. Мой уход будет означать, что я больше не буду иметь ни малейшего представления о планах Миллса. Я должна отыскать какой-то способ спасти Джека. Называйте это шестым чувством или интуицией, но действия сержанта просто не имеют смысла. Я сыграю в его игру, пока не доберусь до самой сути.
Я прохожу мимо уличного художника, который мелом рисует на асфальте большую дыру с людьми, падающими в нее. Она выглядит удивительно реальной. Это ужасно, что подобная талантливая картина может быть настолько временной.
Я ловлю такси до квартиры компании в Воксхолл, быстро собираю вещи, их не так много. Потом вызываю другое такси, кладу ключи в почтовый ящик и даю водителю адрес Джека.
Как только я отношу вещи в свободную комнату в пентхаусе Джека, пишу ему смс-ку:
«Отстранена от выполнения обязанностей до завершения расследования».
Телефон звонит почти мгновенно. Это Джек. Я уже решила для себя, что не буду рассказывать ему многое. Правило номер один — всегда сохранять немного информации для себя, для обходного маневра. Для правильного конца. Для защиты.
— Что происходит, Лили? — моментально спрашивает он.
Его голос заставляет меня почувствовать себя виноватой. Мне следовало написать ему раньше, но я хотела очистить голову и окончательно понять, что мне следует сделать.
— Я сказала, что спала с тобой и вышла за тебя замуж. И что ты вычислил, что я офицер полиции под прикрытием. Я дисквалифицирована, ведется расследование и могу быть уволена из полиции.
— Где ты сейчас?
— Дома. Я забрала свои вещи из квартиры Воксхолл и привезла их сюда.
— Тебе следовало позвонить мне раньше. Я мог бы найти кого-нибудь, чтобы они сделали это вместо тебя.
— Нет, они бы не поняли, где мои вещи, а где других девушек.
— Ты в порядке?
— Думаю да.
— Ты хочешь, чтобы я приехал?
— Нет, абсолютно не за чем. Не стоит тебе этого делать. Мы будем заниматься сексом или чем-то еще.
Он хихикает.
— Я приеду в пять.
— Честное слов, Джек, я в порядке. Мне нужно немного времени побыть в одиночестве.
— Ладно, поговорим, когда я вернусь.
— Хорошо.
— Лили...?
— Да?
— Не важно. Я буду дома рано, и мы поговорим.
— Пока.
— Скоро увидимся.
Я кладу трубку и думаю о словах, которые мы использовали в разговоре и подводных камнях в наших осторожных фразах. Я отчаянно хотела сказать ему, что люблю его, но проглотила свое желание. Интересно, что он на самом деле хотел сказать мне.
9.
Лили
Я еду встречаться с мамой.
Ее голос наполнен такой заботой и теплотой.
— Ты ела? — спрашивает она.
— Да, — говорю я автоматически.
— Сколько времени назад?
— Одиннадцать часов.
— Проходи на кухню. Я вчера сделала шоколадный торт и заморозила его на сегодняшнее утро. Ты можешь попробовать.
Я следую за ней на кухню. У матери большая кухня, которую отец немного доработал своими руками. Она просторная и большая, в отличии от кухни бабушки. Здесь конечно же нет Бога кухни. Нет ладана. Не липких пирожных и никаких петард во время празднования лунного Нового года. Мама включает чайник и тянется к железной банке, где хранится чай в пакетиках. Я не предлагаю ей помощь, поскольку знаю, что она откажется. Она ставит две кружки рядом с чайником.