— Я достаточно хороша для тебя, но недостаточно хороша для твоего брата.
Он безрадостно смеется.
— Нет, ты достаточно хороша для любой супружеской постели. Проблема заключается в том, что Шейн захотел бы жениться на тебе, а мы оба знаем, что ты не относишься к тем, кто выходит замуж.
— Почему ты думаешь, что я не выйду замуж за Шейна?
Он реагирует быстрее, чем Тасманский дьявол. Его рука хватает и притягивает с силой к себе, я даже не успеваю ахнуть, от электрического разряда, исходящего от его тела. Его член врезается мне в живот.
— Не играй со мной, Джуэл.
Я вызывающе смотрю на него сверху-вниз. Теплота поблескивает в его бледно-голубых глазах и ярость от сексуального голода, которая заставляет еще крепче сжать его челюсть. — Если Шейн захочет, то он получит меня.
Его глаза сверкают от гнева, но он мурлычет:
— О, детка. Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, не так ли?
— Ты мне угрожаешь?
— Считай, что я тебя предупреждаю.
— И что же ты собираешься делать? — бросаю я вызов.
— Для начала это, — он наклоняет голову и накрывает мой рот. Этот поцелуй собственнический и требовательный, совсем не похож на тот. Больше похож на наказание, он клеймит меня, как бы ставя собственную печать. Я кручу головой, пытаясь оттолкнуть его, уже почти начинаю поднимать ногу, чтобы жестко врезать ему в промежность, как вдруг поцелуй изменяется, и я становлюсь совершенно беспомощной, не в состоянии ему сопротивляться. Я никогда не испытывала раньше, что-либо подобное. В нем нет ничего, кроме жажды, нежности и дикости.
Я приоткрываю свои губы, и его язык смело направляется вглубь, словно его член входящий в мою киску. Я сосу и разряд электричества проходит через меня, чуть ли не выстреливая мне в шею, именно такой шок от разряда я запросто могла бы получить в реальной жизни от старого электроприбора. Он отрывает меня от пола, усаживая на попку с широко разведенными ногами друг от друга. Я чувствую, как приподнимает мое платье вверх, слышу рвущийся звук небольшого клочка кружев, спадающего с ног, и его палец, скользящий в мои складочки. Я беспомощно стону ему в рот.
— Какого черта здесь происходит? — звучит требовательный голос.
Его широкие плечи загораживают от меня Шейна, но я цепенею от ужаса. Мои порванные трусики валяются на полу, а жесткие пальцы Джека находятся все еще внутри моей обнаженной киски.
Очень медленно, Джек отрывается от меня, извлекает пальцы, опуская вниз платье и поворачивается лицом к брату. Он крепкой рукой обхватывает меня за талию.
— Как думаешь, что происходит, Шейн? — спрашивает он спокойно.
Шейн переводит взгляд на меня и боль отражается в его красивых глазах.
Я стараюсь освободится от хватки Джека, но она напоминает железные тиски.
— Прости, — шепчу я.
Он улыбается горькой иронической улыбкой, и я знаю, что он подумал – он просто попользуется мной, а потом выбросит. Больше не в состоянии смотреть мне в глаза, Шейн выпрямляется с большим достоинством. И в этот момент я прекрасно понимаю насколько он хороший человек, и, наверное, я действительно ему очень сильно понравилась. И я жалею, что нет с ним тех искр, которые летают между мной и Джеком.
Он отстраненно кивает и смотрит в окно.
— Ты доставишь ее домой в безопасности.
— Конечно, — отвечает старший брат.
— Тогда спокойной ночи, — говорит он, выходя за дверь и прикрывая за собой.
Джек убирает руку с моей талии, но продолжает смотреть мне в глаза. Я чувствую себя как-то странно опустошенной, обхватываю себя руками.
— Ты знал, что он собирается прийти, не так ли?
Его глаза становятся зелеными опять.
— Я просил его прийти.
Я медленно киваю, легко же я попалась в его ловушку.
— Это очень жестоко…
Его голос звучит мягко, почти с сожалением.
— Я предупреждал тебя.
— …по отношению к твоему брату.
— Он переживет. Поскольку знает, что я преследую его интересы в глубине души, — добавляет он безжалостно, но его глаза поблескивают решительностью, преданностью брату, семье.
— Почему ты думаешь, что я так уж плоха для твоего брата?
— Я доказал свою точку зрения несколько минут назад.
— Ты же не знаешь меня.
— Позволю себе не согласиться, поскольку точно знаю, кто ты есть.
— Я хотела бы поехать домой.