Выбрать главу

Ночью Труди плохо спала — стонала, вздрагивала, просыпаясь. Наутро Гиг шутил в своей скабрезной манере. Спрашивал, что я такого делал, раз из комнаты доносились хоть какие-то звуки кроме джаза. На пару с Джессикой они гордились шумом, который производили. В ход шли томные вздохи, стуки, сотрясение стен и мебели. Одним словом, театральное представление. Я ту нежность, что между нами с Труди, ни на что не променяю. А Гиг и Джесс только и делают, что провоцируют друг друга. И окружающих.

Мне Джессика никогда не нравилась. На меня ее магия не действует. Я не люблю распущенности. Одежда, манера говорить. Вечно лохматые волосы. Вечный вызов. Как по мне, такое действует только на незрелых альфачей, как Гиг и тот серфер. Или на детей, как бармен Рамзи из пляжного заведения, который с нее глаз не сводит.

— Почему ты была вчера на пляже? — спросил я осторожно, когда принес завтрак Труди в постель. Гренки с джемом на сливочном масле и свежевыжатый лаймовый лимонад. Она сидела под антимоскитным пологом, такая загадочная, красивая, будто английская колонистка XVIII века.

— У меня была тревога. У меня всегда тревога, когда Джесс куда-то идет. Когда у нее это, как ты знаешь, состояние… — Она замолчала, подбирая слова. — Состояние поиска приключений. Ведь это уже заканчивалось плохо.

Я понимающе кивнул:

— Но точно ведь неизвестно, кто ответственный за то «плохо». Мы это так и не выяснили.

— На что ты намекаешь? — спросила она и тут же помрачнела. Прекратила жевать гренку, намазанную джемом.

— Только на то, что неизвестно, кто в ответе за те «плохие события».

— Но Джесс была там! — взорвалась Труди.

— Как и ты, и Лаура, и Гиг, — перечислил я всех участников без задней мысли. Но она уже завелась.

— Как удобно. Только добряка Эла там не было!

Труди вскочила с кровати, перевернув поднос с завтраком. Пролила фреш на белоснежные простыни. Обиднее всего за фреш. Я давил крошечные лаймы на ручной соковыжималке, а они выскакивали из моих великанских рук. Целое дело было сообразить для нее сок.

«Оскорбленное высочество» ходила взад-вперед, одетая в сорочку из молочного муслина. Такой приятной курортной ткани, из которой неохота вылезать. Оборки юбки и рукавов дрожали, не поспевая за резкими движениями. Я ждал. Знал, что ей нужно время, чтобы успокоиться. Так и вышло.

— Не переживай за простыни, — остановившись, сказала она. — Сегодня придет добрая ланкийская женщина Марджани и за сущие гроши приберет нашу «Мальву». Постирает белье и сделает карри с курицей. С такими ценами на людской труд можно еще пару человек с опахалами нанять, чтобы ходили по пятам за Гигом. Остужая его пыл. — Она усмехнулась.

Труди явно хотела сменить тему. Сгладить ту вспышку возмущения, которая ее охватила. Но я и не осуждал ее. Я ее никогда не осуждаю.

Понятно, о чем она волнуется. Мы действительно живем как на пороховой бочке.

— А давай-ка я сделаю тебе еще сока? — предложил я.

Джессика. Открытый брак

Мне Санджай сразу понравился. От него пахло порочностью. Показатель не всегда хороший. Есть в нем минусы. Основной — неразборчивость в связях. Из прозаичного — от таких можно подцепить чего-нибудь. Потому важно соблюдать осторожность. Да, у нас с Гигом открытые отношения, но есть пара условий. Первое — не влюбляться в объект. Второе — изменять незаметно. Третье — ничего друг другу не рассказывать.

Кудряшка Санджай ходил по берегу со своей доской для серфа, так и эдак посылая мне сигналы. Смешной. Снял майку, стал играть мышцами. А что мне мышцы? У Гига их полный набор. Меня больше другое заводило. То, что он меня хочет. Добиться мужского желания нетрудно, приемы просты: случайно уронить лямочку с плеча, поправить волосы, не отводя взгляда, дышать глубоко, внимательно его слушая, и тому подобное. Но чаще всего люди своих желаний боятся, давят их на корню, а слабость не возбуждает. Потому тихоня Труди никогда не прочувствует силу женской власти. Одного простака Эла со взглядом коровьих глаз ей, видимо, достаточно. Это как есть одну и ту же пресную кашу на завтрак до конца своих дней.