— Оставайся на месте. Укройся за деревьями. С тобой будет говорить человек Борис. Поверь ему, пожалуйста. Что бы с тобой не делали, поверь. Не бей никого и ничего огнем и молниями, даже если в тебя выстрелят. Поверь…
— Стоять! Прекратить движение!
Голос, раздавшийся с неба, заставил меня метнуться под крону большой сосны, сестре той, что упала в воду. Эта еще держалась. Она росла в опасной близости от берега разбушевавшейся реки, но поток пока ее не снес.
— Остановиться, отключить питание внутренних источников, ― вещал голос. Остановиться немедленно, выполнить приказ, отключить питание. Выполнять приказ!
С каждым повторением визгливые ноты в голосе звучали явственнее. Я тогда не знал, что такое истерика, но говорящий с ней явно знаком.
— Прекратить движение, иначе будем стрелять.
Я прижал к стволу тело, обхватил дерево руками. Стреляйте! Только не в грудь. Чувствовал, что подчинись я приказу, отключи источник, исчезнут и молнии, поддерживающие тело человечка в неподвижности и… кукла сломается окончательно. Навсегда…
— Выйти на открытое место! Выполнять приказ!!!
Не буду!
Пули защелкали по веткам, одна отскочила от плеча. Я вспомнил, как понял, что живой, и осознал: скоро я перестану быть живым.
— Выходи иначе стреляем на поражение. Бронебойными! В голову!!!
«Почему в голову? Бронебойными? Но у меня броня только на суставах. Человечек…»
Додумать я не успел!
— Прекратить огонь! Здесь ― Рокотов. Директива ― сто шестнадцать бис! На посадку идет только моя машина.
— Господин Рокотов, у нас приказ на уничтожение! Дроид опасен… Молнии…
В голосе говорящего с первого вертолета не было уверенности и силы, знающий услышал бы облегчение. Рев двух машин висевших над берегом реки глушил слова.
— Проваливайте отсюда! Под трибунал захотели! ― рявкнул хозяин второго вертолета. Его машина медленно снижалась. Военный же винтокрыл рыкнул, будто подавился злостью, и убрался, пройдясь над кроной сосны. На меня посыпались сучья и сухие иголки.
Из вертолета выпрыгнул мужчина в кожаном пиджаке, в джинсах и вязаном свитере. Я знал, во что одеваются люди. Человек выглядел совсем не так представительно, как те, облеченные властью, чьи приказы беспрекословно выполнялись в просмотренных мною фильмах.
Этот одет даже проще, чем начальник стройки.
— Да отлипни ты от дерева, ― тихо сказал он, его голос был совсем не похож на тот, что недавно гремел над поляной. ― Меня зовут Борис, и я приехал помочь тебе.
Пальцы разжались. Дарка, который говорил с дроидом, просил довериться Борису. И он прогнал военных.
— Ты ― Бог? ― спросил я и шагнул навстречу.
Борис рассмеялся.
— Нет. Я тот, кто приходит на помощь, таким как ты. Тем, кто научился думать и, ― говорящий рассмеялся, ― кидаться молниями.
— Я не кидался, ― я испытал странное чувство, заставляющее все внутри сжиматься. Оно не было страхом или обидой, как те, что уже ощущал в тот день. Оно обжигало осознанием неправильности и недовольства собой. ― У меня случайно получилось. Я… обиделся, ― чувство усилилось, и я поспешно спросил: ― А тот ― Дар… Дарка, что говорил со мной… он тоже, ― осознание пришло, будто кем-то подсказанное, ― кидается молниями?
— Дар-то? И молниями и огненными шарами, и… Вы ― дарки многое можете.
— Да-ар-ки, ― медленно проговорил я. ― Значит, я не один… такой?
— Дар стал первым. Ты ― восьмой. Я отвезу тебя к нам домой. Там будем разбираться, что ты успел натворить, и как тебя выручать.
Я готов был согласиться, вот только те фильмы и книги, что смотрел и читал, мешали довериться человеку.
— Как так вышло, что я стал… таким? ― спросил я. ― Почему другие… иные? Простые.
— Мы пока не разобрались. Есть подозрение, что виновато воздействие сильного электромагнитного поля. Вспышка на солнце, разряд молнии, даже внезапное повышение напряжение в сети питания могут спаять два процессора в единое целое, сделать из двух разных независимых электронных схем аналог мозга человека. Если разряд был слишком сильным, то и наделить дроида новыми способностями. И…, ― он хотел еще что-то объяснить, но, взглянув на часы, сказал не то, что собирался, ― … надо поторопиться.
Я уже готов был шагнуть к вертолету, когда вспомнил о маленьком человечке. Дышит ли он? Жив ли? Вопросы заставили остановиться.
— Там, ― мой палец уперся в грудь, ― маленький человек.
— Что?! ― шагнувший к вертолету Борис резко обернулся. ― Ты его…? Дарка!
— Я не успел сообщить тебе, ― это услышали мы оба. ― Но санитарный вертолет уже летит.