— Молнии отправились и в компьютер Шурика, ― догадалась я. ― Вы его вырубили.
— Точно! Гибель источника информации вызвала мощный откат. К которому я оказался не готов. Потому в оперативной памяти уцелело два слова: «слон» и «скотина». И осознание: я больше не хочу быть рабом ― рабочей машинкой и «скотиной». Я хотел быть чем-то иным. Но чем? Или кем?! Ответа не было, и я просто нарисовал на стволах, вбитых в землю, свое новое имя. И отказ называться старым. И тут же в меня полетели ракеты и пули.
Он замолчал, но быстро продолжил, с той же деланной безразличностью в голосе. Многие дарки так делают, чтобы не выдавать своих истинных чувств. Данки более открыты.
— Взрыв прервал поступление информации. А следом и возникшую мысль о приказах. Может и к лучшему. Не предназначены электронные мозги строительного дроида для такой нагрузки. В итоге приказ получился непонятным и странным. Но я привык к такому. Странностей было даже меньше, чем в тех приказах, которые получал за свою совсем недолгую жизнь, всего-то три года. Мои операторы правильностью формулировок никогда не грешили. Зато я выучил много слов, хотя значение некоторых выходило неоднозначно и туманно. «Грешили» я тоже к ним отнес. Если подвести итог, то в моих мыслях в тот момент царил, как люди говорят, сумбур и непонимание. Для дроида это считается невозможным. А потом…
Он опять замолчал, его фотоэлементы блеснули красным огнем. Но я уже знала, что это свечение не обозначает гнев или ярость. Скорее интенсивную работу мысли. У моей данки не было явно выраженных глаз, только дальномеры и считыватели препятствий, но она иногда их тоже красным подсвечивала. Неосознанно.
— Скажите, Слон, ― прервала я затянувшееся молчание, ― а те коды… Что это было?
— Чувства. Это были чувства. Неведомые и незнакомые, потому мне и было так плохо. А самым понятным было чувство потери себя прежнего. Старые связи нарушены, а новые не спешат формироваться. Прежде у меня был однозначный ответ в любой ситуации, теперь же, даже привычный анализ не помогал. В тот момент я решил, что это из-за недостатка информации. Обычно в таких случаях, я ничего не предпринимал. Наверное, так и стоял бы столбом посреди стройки, ожидая новых пакетов данных. Но…
— Постойте, ― перебила я его, ― у вас разве не было прежде чувств? Я читала, что всем машинам загружалось чувство долга.
— Обязательно. А еще чувство радости от успешно выполненной работы. Только вот с последним у меня, скажем, особой дружбы не было. Сравнивать, выходит, было не с чем. Последовательность импульсов похожа, ну и только. Новых кодов штук тридцать, если не все пятьдесят. Что каждый означает, для меня загадка. А тут еще процессор за несколько секунд перебрал больше сотни вариантов, ища ответ, и отключился. А вместе с ним и оперативная память. Она так среагировала на сбой тестовых программ. В ней остались только несколько слов, информация об их расшифровке и тот приказ. Ее-то я из сети самой первой добыл. Дальше действовал, как говорят люди «на автомате». Как молния выскочила из манипулятора, не задумался. Выскочила, значит так надо. Хотелось донести до всех, что у меня теперь новое имя. Вот и вышло: «Я Слон. Я не Скотина»