Выбрать главу

Перпендикулярно входу в парк брала начало галерея ресторанов. Она выглядела длинным прямым коридором, расходящимся в конечной, просматриваемой точке на две стороны в виде буквы Т. Там, в воздухе, простиралась голографическая проекция одного из постулатов Абсолюта: «От каждого по его способности, каждому - по его труду».

Ароматы на пятачке между парком и ресторанной галереей стояли необыкновенные. Пахло всем подряд: от соснового бора до блюда из оленины в брусничном соусе.

О, последнее - нечто!

Мой желудок выполнил кульбит, призывая откликнуться на аромат «нечто» с брусничным соусом. А потом и на сосновые красоты можно поглазеть. Но Панин потянул меня за угол, и я удивилась, обнаружив там улицу с одноэтажными жилыми блоками.

- Ты уверен, что место достаточно «милое» для нашего разговора?

Слово «милое» я выделила голосом, давая возможность Панину передумать и заглянуть в галерею.

- На сто процентов, - хмыкнул четыреста одиннадцатый и, ухватив меня за руку, подвел к ближайшему блоку.

- Догадываюсь, что это за место, - шутливо произнесла я, - и предупреждаю заранее: на хорошем уровне владею боевыми искусствами.

- А я освоил практики усыпления бдительности. Есть сертификат за терпение и сообразительность.

- Покажешь? В нашем мире доверяй да проверяй.

- Тише, - подводя меня к двери жилого блока и приложив указательный палец к губам, прошептал Панин. - Недоверие не достойно звания абсолютовца.

Стена блока оказалась с внешней стороны интерактивной, и на ее поверхности появился очередной лозунг: Абсолют - это ум, честь и совесть нашей эпохи».

- Проходи, - улыбнулся Панин, а я дернула ручку двери и переступила порог помещения.

Глава 3

- Есть будешь?

Комната оказалась маленькой, три на четыре метра в бледно-голубых тонах. Спартанская обстановка: ничего лишнего, только три кресла, одно из которых развернуто и задвинуто в угол, два - возле интерактивного окна.

- Буду, но не здесь и не сейчас. Ты поговорить хотел. Выкладывай, и я отправлюсь восвояси.

- Присаживайся, - кинул мне Панин, направляясь к противоположной стене. - Система, два калорийных ужина и санитарную кабину.

Из стены выехала рама, напоминающая собой грани куба и заполнившая пространство комнаты на четверть. Но расстояние для прохода между противоположной стеной и кабиной осталось. Нижняя плоскость кабины исполняла роль пола, на котором стоял, будто металлический цветок, умывальник. Немного дальше - унитаз, и за ним - узкая душевая кабина. На боковую плоскость пристроена стенка-гармошка, чтобы при желании изолировать кабину от остального помещения.

Я подошла к интерактивной стене, где сейчас красовалось изображение распахнутого настежь окна, за которым виднелись горы с белесыми шапками снега, и прикоснулась к гладкой поверхности. Система отреагировала моментально, высветила над моей ладонью приветствие и вопрос: «Хотите сменить иллюстрацию?» Я нажала на подтверждение и отняла руку от прохладного экрана. Библиотека фотографий оказалась богатой на виды планеты. Выбрала пейзаж пустыни.

- Ты не изменяешь себе, - произнес Панин, и до моих ушей донесся звук текущей воды.

- Почему бы и нет? Руки мой, тут очередь.

- Ага, - хмыкнул парень. - Не даешь получить удовольствие от элементарного действия. Вредина.

Я расположилась в кресле, полностью развернувшись к стене лицом. Санитарная кабина была сразу за спиной, но я не поворачивала головы.

«Вредность, - как говорил мне раньше Панин, - твое второе имя». А я и не спорю, находит на меня иногда, ничего поделать не могу. К тому же день оказался крайне трудным, голова стала тяжелой, хотелось покоя, а не пикировок с бывшим любовником.

Максим Соловьев - неожиданно возникшая проблема. М-да, светловолосая, голубоглазая, я так думаю, что голубоглазая, и весьма симпатичная, но проблема. Нужно остаться одной и подумать о новом знакомом.

Сейчас, придя в себя после терапевтических пикировок с Вадимом, я понимала, что в короткой встрече с Максимом Соловьевым меня что-то напрягало. Моя реакция на его появление выглядела, мягко говоря, необычной. Без всякого сомнения. Тут даже не требовалось глубокого самоанализа. Я испугалась больше, чем удивилась схожести парня с умершим возлюбленным. Радостью там даже не пахло. Страх сковал - Панину пришлось меня в чувство приводить.

Проще всего списать мою реакцию на неподготовленность к подобного рода сюрпризам, но я-то себя знаю и понимаю, что душу резануло нечто другое - предчувствие. Игнорировать его не могу. Я все эти годы жила, работала на этом необъяснимом ощущении и на интуиции. Восемьдесят процентов успешных рейдов сделано на непостижимых и никем из ученых официально не подтвержденных эмоциях.