Первый наш вывод, касающийся преподавания истории советской литературы в средней школе, следующий: советская литература, это важнейшее средство коммунистического воспитания, не только не заняла в средней школе надлежащего ей места, но и находится там в загоне, точнее говоря, на задворках»[17].
Употребив все свои ораторские способности на полный разгром учебника Л. И. Тимофеева, докладчик заключал:
«Общий вывод совершенно ясен: программы по литературе Министерству просвещения надо переделать с тем, чтоб советская литература заняла в советской школе принадлежащее ей по праву место, а учебник по советской литературе надо написать новый: хороший, яркий, живой, который учил бы нашу молодежь любить замечательную советскую литературу, – самую передовую, самую идейную, самую революционную литературу мира. (Аплодисменты)»[18].
После жарких прений, в которых выступили В. Ф. Панова, профессор филологического факультета Б. С. Мейлах и другие, слово для заключительного выступления взял Г. А. Гуковский:
«Именно советскую литературу – эту живую современную литературу – нужно вводить в школу. Может быть, мы достигнем эпохи коммунизма, когда уроки литературы будут проходить в кабинетах с мягкими кожаными креслами и гобеленами на стенах. Но пока этого нет, мы должны и в настоящей нашей обстановке так вести уроки литературы, чтобы трудящиеся уже сейчас чувствовали бы себя на уроках литературы так, как будто они сидят в этих мягких кожаных креслах, в кабинете с гобеленами на стенах, хотя сидят они на деревянных скамейках, в классе с голыми стенами. И это ощущение, не зависящее от обстановки, вернее, вопреки обстановке, и может создать преподаватель литературы»[19].
Стоит отметить, что, впечатленный докладом А. Г. Дементьева, Григорий Александрович постарался хоть немного, но сгладить удар по Л. И. Тимофееву, который еще более был усилен выступившей в прениях В. Ф. Пановой. Однако ему это, мягко говоря, не совсем удалось:
«ГУКОВСКИЙ: Да, товарищи, у нас очень много грехов! Я говорю “у нас”, потому что это дело общее для всех присутствующих и даже отсутствующих! Правда, Вера Федоровна, не думаю, чтобы в наших условиях так “коверкали” ребят с помощью Тимофеева, думаю, что это обмолвка. Да и сам Леонид Иванович, при всех ужасающих грехах, справедливо раскрытых А. Г. Дементьевым, это мужчина, заслуживающий уважения за некоторые его работы.
(МЕЙЛАХ: За какие работы?)
Так вообще! Дайте же мне быть немного вежливым!
(Да, у него была неплохая статья в “Литературной учебе” о Симеоне Полоцком, например)»[20].
Таким образом, Л. И. Тимофеев, хотя и заочно, был в тот день проработан в Доме писателя по полной программе.
По результатам этого масштабного и громкого заседания ленинградцы направили министру просвещения РСФСР А. Г. Калашникову открытое письмо под заглавием «Улучшить преподавание родной литературы», под которым поставили подписи А. А. Прокофьев, Ю. П. Герман, В. Ф. Панова, Б. Ф. Чирсков, О. Ф. Берггольц, Л. Н. Рахманов, Э. Грин, Г. А. Гуковский, Б. С. Мейлах, В. П. Друзин, А. Г. Дементьев и Л. А. Плоткин:
«Нам представляется, что критика состояния преподавания литературы в школе не может ограничиваться признанием отдельных недостатков. Совещание, проведенное на днях Президиумом Ленинградского отделения Союза советских писателей совместно с литературоведами, а также с лучшими учителями и методистами Ленинграда, показало, что сейчас речь должна идти о достаточно широких и принципиальных изменениях в системе преподавания литературы…»[21]
Заканчивалось письмо следующими словами:
«Ленинградские писатели, включившись в большое дело борьбы за перестройку преподавания литературы, хотят помочь тому, чтобы литература как можно активнее служила великому делу коммунистического воспитания нашей молодежи»[22].
Обращение к министру просвещения оказалось актуальным: 24 января 1948 г. этот пост занял ректор Ленинградского университета профессор А. А. Вознесенский. Новый министр решил обратить заседание ленинградских писателей в свою пользу – он занялся лично вопросами преподавания литературы в школе. Именно с этим поворотом событий связано то обстоятельство, что с большим опозданием – лишь 31 января 1948 г. – в «Учительской газете», издаваемой Министерством просвещения РСФСР, на первой полосе была напечатана статья «О преподавании литературы в школе». Как можно видеть из ее текста, министерству была уготована важная роль: