Выбрать главу

зрительского внимания. Если свести эту информацию в единое целое, то можно

сделать вывод о том, что химерический или монстровый подход к созданию

аудиовизуального ряда – сильнейшим образом возбуждает психофизиологию

человека в массовом порядке. В пользу этого говорит и увлеченность различных

религиозных институтов к демонической проблематике.

Мои любительские исследования как художника выявили еще один интересный

факт: мифологические монстры являются основой и для различного рода тайных,

мистических доктрин. К ним можно было бы отнестись как к хобби тех людей,

которые этой мистикой занимаются, но меня удивил тот факт, что на этой

(мистической) основе организованы, существовали и существуют все развитые

страны мира. Например, Третий Рейх, который в своей основе своих практических

разработок имел мистическую платформу. Это привело к новым мощным

технологическим прорывам. Один из таких прорывов позволил человечеству выйти

в Космос, а в частности Америке позволил иметь такую организацию как НАСА. А

также позволила Соединённым Штатам иметь валюту, которая в мире является

доминирующей. Достаточно взглянуть на банкноту в 1 доллар, где некоторые

элементы имеют чисто мистическую принадлежность. Все эти разрозненные факты

собранные мною воедино и проанализированные – привели меня к вопросу: «Где

находится источник мистических, монстриальных, демонических, химирических

образов?».

И вот в том же 1974 году мне на глаза попался древний китайский литературный

памятник под названием «Шань Хай Цзин» (в переводе с китайского «Каталог гор и

морей»). В нем все содержание не только состоит из мифологических монстров, но и

строго структурировано. Мысль о том, что это и есть источник химерических

195

образов, которые лежат в основании существования современной цивилизации

пришла мне тогда в голову. Осталось ответить на вопрос: «Что за структура

зашифрована в этом древнекитайском источнике?». Основополагающей мыслью

после анализа этой древней книги была мысль о существовании природы без

человечества и с человечеством. Хотя было совершенно очевидно, что Каталог гор и

морей был составлен для людей и о людях. И что такой фундаментальный труд мог

быть только Каталогом человечества как вида.

С этого момента передо мной встала следующая задача: поставить вопрос изучения

данного древнего источника на профессиональную основу. В моем

профессиональном становлении неоценимую помощь оказал член ИТАР ТАСС

Федорук В.В., будучи большим знатоком китайской культуры и китайского языка, он

делился со мной своими знаниями; и по особенностям китайской современности, но

главное – по особенностям древнекитайской культуры. Исследования нашего

тандема в результате привели к публикации первых материалов по тематике

«Древнекитайский трактат «Каталог гор и морей» - это Каталог Человеческой

Популяции» в журнале «Сила духа» (см. статья «Мифы или структура психики?»).

Дальнейшие наши исследования потребовали консультаций по другим

древнекитайским памятникам, таким как «И-цзин» и «Дао Дэ Цзин». Специалистов

по древнекитайской культуре оказалось немного, ни в самом Китае, ни в Европе, ни

в Америке, ни в России. Однако нам удалось привлечь внимание выдающегося

русского китаеведа Лукьянова Анатолия Евгеньевича Он, известный синолог,

учёный-востоковед, профессор, руководитель Центра сравнительного изучения

цивилизаций Северо-Восточной Азии Института Дальнего Востока Российской

Академии Наук был крайне заинтересован нашими научными разработками

связанными с Каталогом. Наше знакомство с ним в итоге вылилось в совместную

работу в Международной Академии Антропологии. Там была создана научно-

исследовательская группа под руководством Лукьянова, в которую входили и мы с

Федоруком. Мы с Анатолием Лукьяновым вместе работали над темами «Шань Хай

Цзин – это Каталог человеческой популяции» и «Дао Дэ Цзин – это инструкция по

эксплуатации Шань Хай Цзин и И-цзин». Работа в Академии в должности старшего

научного сотрудника позволила мне аккредитоваться участником Первого

Российского Философского Конгресса «Человек-философия-гуманизм»,

проходившего в Санкт-Петербурге в 1997 году, где я выступил с докладом о