Грек в подробностях изложил положение дел, и, сбиваясь на жаргон, описал бой за городом, потери, похороны убитых, рассказал о сгоревшей заправке, о магазине и зарезанных братанах.
--А кроме питерских - плотно сидят на хвосте следаки. - потер лоб рукой и помассажировал глазные яблоки. - С этим чертом рогатым, с Алмазом, надо что-то решать. Подозрение - в аквариуме колется. Балаболит. Я передавал маляву, что как попадет в ломбард или на зону, мы поможем устроиться. Ну и, кинем на алтарь абиссинский налог. Только барбосы его на понт ловят, балкой грозятся, а он думает - в цвет. Васек он, сливать надо.
Мурка согласилась, отвечая так же, на фене.
--Ладно Грек, думаю, ты прав. Опешил он. Мне гапка из гадиловки тоже на это намекал. Через глухарей выясни, чего да как - пока он не двинул куму, и пускай двадцать на два покумекают. Освободить зеленым прокурором все равно не получится. Да и не пойдет на это, здесь у него прищепка осталась, говорят в положении, на третьем месяце. Может, от того и опешил. Колонется, точно колонется. Если нужно ежика под кожу - делай. Так. Скоро подойдет Атамбай, пусть тоже занимается похоронами, а меня к акиму, я позже.
В приемной акима работала скрытая аппаратура, позволяющая из кабинета видеть, что творится в предбаннике. Это позволяло настроиться на разговор в зависимости от того - как человек себя ведет. Он не любил слишком веселых, считал таких людей пустышками, а, кроме того, опасными для общения: все мысли на языке, поручи серьезное дело - прохохочут. Служивые из акимата знали о вкусах барина (так за глаза его называли), и ходили по коридорам власти смурными, малоразговорчивыми, подозрительными. Не являлось секретом, что при удобном случае некоторые барину постукивали, и совсем даже не по служебной необходимости.
Когда Козыбаев увидел на мониторе Муратидзе, поизучал немного, то через секретаршу распорядился впустить. Поднялся, и грудью вперед вышел встречать, изображая подобие улыбки на холеном лице.
--Клеопатра Алексеевна! Рад видеть! Не верите - в Астане вспоминал! провел её и усадил в кресло за журнальный столик в уголу кабинета. Сам сел напротив. Повздыхал для приличия и всплеснул ладонью. - Дела, знаете. Некогда личную жизнь устраивать. - смотрел на Муратидзе, как кот на сметану, разглядывал тонкие черные брови, прямой, с легкой горбинкой нос, подпухшие губы, изящный подбородок. Ниже наводить резкость стеснялся, но и без резкости проклевывались сладкие дыньки через тонкий свитер. Вздохнул еще раз, с шумом втягивая воздух. - Я вас, собственно для чего позвал... В курсе?
--Помощник говорил вкратце.
--Да-да. - Козыбаев нажал на звонок, вызвал секретаршу и заказал кофе.Вы начали работы в областной больнице. Понимаю, такое положение... Конкуренты, взрывы эти... Примите соболезнование по погибшим в фирме. Я распоряжусь - дело на тормозах не спустят. - Достал из чехла металлические очки с роговыми дужками, и водрузил на нос. - Вот и современный бизнес. То наркоту подсунут, то взорвут, то подожгут, то расстреляют... М-да. И, тем не менее, спрошу: вы продолжите работы? Нет?
Муратидзе достала сигареты из сумочки, повертела пачку, и сунула обратно. Козыбаев разрешил:
--Нет, почему же, курите.
Она прикурила, затянулась, положила дымящуюся сигарету в хрустальную пепельницу.
--Мы патриоты города. Конечно, строительство продолжим. Я понимаю ваше беспокойство.
Внесли горячий душистый кофе, запах распространился по кабинету. Козыбаев поднес чашечку Муратидзе.
--Говорят, когда кошку кормишь с рук - быстро приручается. А вас все называют Муркой. Удачное прозвище, подходит. Если бы не знал вас как волевую женщину, думал бы как о милом котенке. Видите - кормлю с ладони.
Мурка улыбнулась, принимая кофе и отпивая малюсенькими глоточками.
--Не думала, что вы такой галантный кавалер, Нургали Аширович.
--О! Мы к сожалению мало знакомы! Все по части деловых отношений. Ничего, как нибудь с вашего согласия это недоразумение поправится.
Мурка не противилась, но и не поддерживала такой разговор. И потом - не за тем её пригласили, чтобы расшаркиваться в комплиментах. Для такой цели можно найти неофициальный повод, приехать в офис, да господи, существуют десятки способов показать даме расположение! А тут - демонстрация власти, снисходительность, показ собственного достоинства! Кажется умный мужик, но вместо того, что бы вести хозяйство - увлекся политикой, окружил себя подхалимами и подрязг в сплетнях.
Козыбаев дохлебал кофе.
--Командировочка в Америку наклевывается. Могли бы вместе. Э? Поучаствовать в выставках, присмотреться к товарам. Э? Вы ведь бизнесмен? Свое предложили бы.
Мурка заглянула в чашку, вытерла изнутри, а палец вытерла о салфетку.
--Спасибо конечно. Но в планы не входит. Перед фирмой стоят другие задачи. И как в такое тяжелое время бросить предприятие? Подчиненные не поймут.
--А жаль. Хорошая возможность для выхода на международную арену.
--Понимаю.
--Понимаете?
--Конечно.
--А понимаете, что городской бюджет скуден?
Мурка прикинула, сколько средств Шериф передавал на различные командировки, тои, организации концертов, на всевозможные благотворительные мероприятия и даже (ха-ха!) на сбор средств для поддержки журналистов. Получат ли верные журналисты хотя бы крохи с барского стола?
--Да. - скромно сказала Мурка. - О городском бюджете мне хорошо известно. Сколько стоит ваша командировка?
--По скромным подсчетам - двадцать. Я не один...
--Двадцать - много. Мероприятие, конечно, государственного значения, но нельзя же все взваливать на плечи "Ынтымака". - словно обиделась Мурка. Пусть и другие помогают. Я пришлю десять, в таком же дипломате.
Козыбаев согласно закивал.
--И знаете, желательно не откладывая. Одни проблемы, одни проблемы. Но вы не в обиде? Нет? А лучше бы вместе.
Они поднялись, Мурка пообещала на завтра прислать запрашиваемую сумму. Распрощались. Выйдя в приемную, где люди сидели и стояли, ожидая очереди, себе под нос пробурчала:
--Еще неизвестно, кто кого с ладони кормит!
Шофер рулил на малой скорости, а Мурка уткнулась в боковое окно "бимера". Падал и падал снег, в городе вьюжило, белая юла закручивалась то там, то здесь. С утра было тепло и солнечно, а к обеду небо заволокло, упала температура. С зажженными фарами ползли машины, светофоры отключены. Ровно гудела печка в салоне, обогревая ноги, тело, создавая уют и спокой - морило ко сну. Но нет.