--Люблю пирожки. А ем их в одном месте, здесь.
--Понятно. Про вчерашнее слышал?
--Имеете в виду стрелялки? Слышал. Грек сообщил.
Мурка взяла с тарелки Атамбая пирожок и запустила в него зубы.
--М-да. Ехал Грека через реку. - сказала она, жуя. - Сунул Грека в реку руку. Ну, что он рассказал?
--Да что? Стреляли на складе... Кто-то проник на территорию. Шпана наверное? Или есть другие предположения?
--Подозреваю одного типа. Знаешь кого?
--Не-а.
--Бывшего полицейского. Ромейко.
--Зачем это ему? Мстит, что без работы остался? Его бы и так выгнали. На юге в силовых структурах русских не любят. Их можно по пальцам пересчитать.
--Это только мои предположения. А зачем? Может и мстит. Но я думаю из гордости. Как ни крути, а профессионал он тот ещё. Тертый спец!
--Хорошо. Допустим - он. Чем нам это грозит? - Атамбай начал второй пирожок, и ещё один подложил Мурке. - Все ещё роет дело с наркотой? Не осталось ни одного свидетеля, только три камазиста. А те ничего не скажут потому, что не знают. Все чисто.
--Поэтому и роет, что чисто. Доказуха нужна. Официально-то мы можем и послать его, теперь не на службе. А неофициально... Будет вот так гнилить, пока не подстрелят. Ладно. Что там с латышами?
--Ничего. Нормально. Выполняем контракт.
--Знаю, знаю.
--Есть возможность увеличить поставки. Мне с Узбекистана звонили, предлагают свой хлопок.
--О-о! - замахала руками Мурка. - Ты что, погнал, Атамбай? Первый раз с узбеками работаешь? Ну, съезди ещё раз, пообщайся с таможней, с ментами, с налоговой. Это же Казахстан начала девяностых! Лучше с папуасами, с неграми, с кем угодно, только не с Каримовым!
--Да я так, к слову.
--Угу. К слову. Мне вот к слову на ящик из Нигерии опять электронка пришла. Прикинь? Черномазые какой уже раз предлагают обналичить пять миллионов баксов. Ха-ха-ха! - внезапно развеселилась. - Якобы у одного придурка дедушка - совладелец алмазных разработок. Ну и, юридические заморочки таковы, что для получения внучком денежек - их необходимо переслать на счет заграничной компании, или частного лица, и обналичить. За услугу предлагают десять процентов от суммы. Лафа да? В одном беда: у потенциально богатенького буратины, у внучка - нет средств на оформление процедуры, всего-то сотни-другой долларов. И я должна их послать. Прикинь? Смешит наивная настойчивость, или настойчивая наивность - с какой черножопые записывают меня в лохи. С постоянством восхода и заката я освобождаю почту от таких коммерческих предложений. Тебе не присылают?
--Кажется, из Берега Слоновой Кости, что-то было. Содержание примерно то же. Папа-бизнесмен внезапно умер, а дочь с мамой не могут получить наследство. Балабаны из Африки.
--Ну. Не знаю, почему облюбовали мой ящик?
Они дожевали пирожки, вытерли жирные пальцы нарезанными салфетками и поднялись. Атамбай вынул из кармана мелочь и рассчитался с официанткой, пожилой некрасивой казашкой. Мурка махнула телохранителям в машине, чтоб ехали без неё, а сама решила пройтись до офиса с Атамбаем. Один из охранников вылез и на расстоянии нескольких шагов тронулся следом. Утренний Шымкент наполнялся людьми, в районе МКТУ сновало много студентов.
--Вот что, Атамбай. - Мурка вздохнула и полезла за сигаретой. - Если мы бортанем латышей?
--Не понял?
--Соображай! Бабки нужны срочно. Теперь понял? Предоплату за следующую партию получаем, а с товаром торопиться не будем.
Атамбай остановился.
--Да вы что!? Деньги идут перечислением, начнутся суды, арбитражи, разборки!
--Тебя волнует только это? - Мурка улыбнулась. - Не беспокойся. Наши стряпчие устроят форс-мажорные обстоятельства. Все будет грамотно.
--Клеопатра Алексеевна! Так нельзя! С Иван Иванычем до сих пор не разобрались! Думаете, нам простили? Питерские? Четырнадцать человек положили! Или зря рисовался тут Булат-Сифон?
--Ну, хватит! - Мурка внезапно рассвирепела. - Фильтруй базар! прошипела как можно тише, оглядываясь на посторонних. - Будешь мне сцены устраивать! Советовать мне будешь! Иван Иваныч, Булат-Сифон! Или, может, глазками туда стреляешь? Защитник?
--Да причем тут!.. Неужели непонятно: если и латышей кинем - никто с нами работать не будет?!
Они застыли среди тротуара, студенты озирались на них, обходили, толкали.
--Чего торчим? Пошли! - Мурка сдвинулась, увлекая Атамбая, охранник следовал в отдалении. - Слушай сюда, бухгалтер! - прищурилась, еле сдерживаясь. - Больше никогда, понял, никогда не говори о том, чего не спрашиваю! Понял, говорю? - резко повернулась и схватила его за пуговицу. Телохранитель напрягся. Атамбай разжал губы.
--Слушаю вас.
--Я уничтожу этих Иванов Ивановичей, Булатов-Сифонов, Седых и прочих! Всех, кто возникнет на дороге! Не знаю, что такое воровские законы и понятия, и не хочу знать! Я сказала - это и есть закон!
--Латыши не воры. Обычные бизнесмены. Наша репутация зависит от того, насколько добросовестно выполним свои обязательства.
--Вздумал читать лекцию о репутации? Нужны бабки, и не важно какой ценой! Необходимо кинуть латышей - я кину, взорвать земной шар - взорву! Пущу в космос все население земли тогда, когда возникнет необходимость! И не напоминай мне об этих говнюках, Сифонах и прочих! Репутация! Ты о чем, Атамбай? Где таких слов набрался? Разве говорила я когда-нибудь о репутации? Репутацию дают деньги, а деньги бывают у тех, кто о репутации не заботится! В университете вас учили считать бабки, а надо было учить - как их делать. Что же молчал ты о репутации, когда питерских кинули?
Атамбай шел рядом, смотрел под ноги - изучая носки своих туфель.
--И теперь молчи!
Они приблизились к офису, поздоровались с дежурным и открыли дверь в кабинет Мурки. Она скинула красный плащ с плеч, и бросила на стоящую в углу вешалку.
--Давай отчеты! - приказала, усаживаясь за стол. - Продолжим!
Атамбай покопался в папочке и достал бумаги, результаты ревизии складов. Подал, присаживаясь ближе - пояснять отмеченные цифры. Она нетерпеливо ждала. Потом стала внимательно просматривать отпечатанные на компьютере листы.
--Значит, все ж таки воровал? Кому верить?! А? Атамбай! Ведь я его, козла, из дерьма вытащила! - она листала документы, разжигаясь и разжигаясь. За последнее время стала раздражительной, вспыльчивой, заводной. Мужики на фирме шептались: не трахает никто, вот и бесится. Такая яркая сука - и без кобеля. Те, кто пытались ухаживать, получали свирепый отворот, а сама симпатий ни к кому не питает. - Чем больше человеку делаешь добра, - сказала она, водя накрашенным ногтем по графам, - тем они неблагодарнее. Это надо! Смотрит так преданно, готов скушать от умиления - а за спиной хапает внаглую! Короче! Сегодня езжай на склад, нет, сейчас, и вышвырни его к чертовой матери! Чтоб духу не было!