--Или серый кардинал?
--Для кардинала все же кишка тонковата. И Муратидзе не потерпит над собой никого. Даже банду Нишана лихо под себя сработала. - Полковник улыбнулся. - Даже ваших бывших коллег, "Когтей орла". - Помолчал. - Ну? По коням?
Полицейский фургон урчал, полз, ломая тонкую корочку солончака. Они сели в служебную волгу, и тронулись вслед за фургоном. Тугайные заросли царапали краску машины, злобно ворчал шофер, ползя на первой скорости, вот-вот собирался закипеть радиатор.
40
В парной было так натоплено, что Грек выполз в предбанник чуть живой. Там, на кожаном диване, застеленном простыней, лежала на спине утраханная и упаренная Мессалина. Ноги - бессильно разбросаны по сторонам, оголив в промежности большой красный зев, густо заросший волосами. Руки и голова беспомощно свисали с дивана.
Грек добрался до дубового стола, откупорил бутылку чимкентского пива, залпом влил себе в нутро, и, производя громкие отрыжки, повалился рядом с Мессалиной. Несколько минут полежали без движения, затем Грек закинул ногу сначала на её потное бедро, затем вскарабкался на неё весь, с трудом ввел вялый член ей между ног, и неактивно поработал. Она никак не среагировала, только чаще задышала под его объемным склизким телом. Но и он через секунду замер, уткнувшись носом в её горячую шею.
--Грек, - слабо прогундосила она, не раскрывая глаз, - отдохни. Не надо подвигов. А! Как знаешь...
Он еще раз дернулся, и бесславно слез, примостившись рядом.
Вошла банщица, женщина средних лет, собрала пустые бутылки, смахнула мусор со стола, повозила шваброй, убирая набежавшие лужи, и собралась выйти. Грек поднял голову:
--Самовар поставь. Чтоб горячий был, крепкий, чтобы... И смородинки туда, и ...
Он не договорил, дверь в парилку пнули, ворвался Костя, взъерошенный и решительный. Оттолкнул банщицу, кивнул ей, чтоб исчезла.
--Грек, барно устроился! Там на торговый дом наехали! Человек пять директора на бас взяли, он им нашу маляву на храпку, а они ему - хлыну под ребро! Фиалки с сейфа выгребли, директора укоцали, и ушли с шумом! Братва в умате!
Грека с дивана подбросило пружиной, Юля перевернулась на живот, спрятав груди, но выставив на обозрение молочный зад.
--Кто!?
--Да кто? Не знаю! Пацаны звонданули!
Минут через двадцать влетели они в торговый дом, полицейские допрашивали свидетелей, труп директора застыл в кабинете, сейф вскрыт и распотрошен. Знакомый следак задал несколько вопросов Греку, поинтересовался, нет ли подозреваемых.
--Подозреваемые есть всегда! - ответил Грек, и нервно закинул порцию насвая в рот. - Думаю на гастролеров из Ташкента. Больно экипаж дерзкий, бомбанули, и юзом!
--Муратидзе в курсе?
--Да! Едет!
Мурка подкатила, но помочь следователю не смогла. Вместе с новым бухгалтером выяснили, что из сейфа исчезло ориентировочно тридцать семь тысяч долларов, и сто двадцать тысяч тенге. Когда полиция убралась, а труп увезли в морг - состоялся небольшой разбор полетов.
--Кто на стреме стоял? - почти спокойно, растягивая слова, спросила Мурка у толпы братанов. Но именно это и было плохим признаком, признаком, о котором знали многие. Лучше бы орала! - Кто пропустил стеклорезов в помещение?
Двое накачанных, выпуклогрудых, коротко стриженных парней в малиновых пиджаках опустили глаза.
--Мы. Мы объясним, Мурка! Он ведь нас сам услал...
--Объяснять будешь на экзаменах,- прервала она, - присяжным заседателям. А мне ясно. По глазам вижу: раздавили ампулу на двоих, и побаловались антрацитом. А вы, разве сами не видите?
--Что?
--Аут над арбузами вьется! Не видите? Аут! Короче. Три недели. Ладно, тридцать дней. Месяц! Через месяц притащите бухгалтеру зелени сорок тонн. Сами пацаны видите, все справедливо. Я даже директора на вас не вешаю, хотя, в таких случаях, мы обычно ремонтируем чердаки бездарным фраерам. Бельма не округляйте, они от антрацита круглые!
--Мурка! Откуда у нас такие бабки!
--Ты мне войдот устраивай! Впадать в распятие надо было, когда мамкино белье на сулейку спускал, сука. Когда бимбары на голощелок, на марганцовку, да на муцифаль растратил, падла. А теперь, говорят, ханкой увлекаешься, когда волчье солнышко всходит. Не так? Где бабки возьмете, меня не интересует. Хату продай, убей пахана - твои проблемы. Ваши! Через месяц вам не позавидует ни один бомж. Все! Пошли вон, пьянь!
Толпа расступилась, и парни, пряча глаза от братвы, удалились.
К Мурке подошел и нагнулся один из телохранителей, прошептал несколько слов. Она вскочила, и села.
--Откуда узнал?
--Сейчас по трубе с ним базарил.
--Доверять можно?
--Да мы с ним по малолетке одну зону топтали!
Мурка повернулась к Греку.
--Грек! Прояснилось кое-что! Из бригады Нишана инфу кинули: директора валили "Когти орла". Нук, узнай, как там Батырхан поживает? Дашь мне трубу потом.
Грек достал сотовый, пробежался по клавишам и прислушался.
--Батырхан? Это Грек. А-а... Узнал, значит? Ну, как, как... Хотелось бы порадоваться вместе с тобой. Ха-ха! Не-эт! Нет! А Мурка да, здесь. Мечтает с тобой пообщаться! Угу. Да вопросы возникли, уж не обессудь.
Передал телефон Мурке.
--Ассалам алейкум, Батырхан. Как поживаешь, дорогой? Хм... Есть кое-что... Ну ладно! Ты мне лучше ответь, Баке. Верные люди передают, ну очень гнилую информацию. Не хочу в неё верить, вот, звоню. Про наш торговый дом слышал уже? Что скажешь? Ну да! Ну да! - иронизировала Мурка. - Так таки и не в курсе? А мне говорят, балуют твои ребята. Давай-давай! Сорок минут? Полчаса? Жду... Жду!
Мурка, Грек, новый бухгалтер и Костя сидели в креслах за журнальным столиком, боевики стояли за их спинами. Мурка порылась в сумочке, и попросила, обращаясь ко всем: