— Помощник говорил вкратце.
— Да-да. — Козыбаев нажал на звонок, вызвал секретаршу и заказал кофе. — Вы начали работы в областной больнице. Понимаю, такое положение… Конкуренты, взрывы эти… Примите соболезнование по погибшим в фирме. Я распоряжусь — дело на тормозах не спустят. — Достал из чехла металлические очки с роговыми дужками, и водрузил на нос. — Вот и современный бизнес. То наркоту подсунут, то взорвут, то подожгут, то расстреляют… М-да. И, тем не менее, спрошу: вы продолжите работы? Нет?
Муратидзе достала сигареты из сумочки, повертела пачку, и сунула обратно. Козыбаев разрешил:
— Нет, почему же, курите.
Она прикурила, затянулась, положила дымящуюся сигарету в хрустальную пепельницу.
— Мы патриоты города. Конечно, строительство продолжим. Я понимаю ваше беспокойство.
Внесли горячий душистый кофе, запах распространился по кабинету. Козыбаев поднес чашечку Муратидзе.
— Говорят, когда кошку кормишь с рук — быстро приручается. А вас все называют Муркой. Удачное прозвище, подходит. Если бы не знал вас как волевую женщину, думал бы как о милом котенке. Видите — кормлю с ладони.
Мурка улыбнулась, принимая кофе и отпивая малюсенькими глоточками.
— Не думала, что вы такой галантный кавалер, Нургали Аширович.
— О! Мы к сожалению мало знакомы! Все по части деловых отношений. Ничего, как нибудь с вашего согласия это недоразумение поправится.
Мурка не противилась, но и не поддерживала такой разговор. И потом — не за тем её пригласили, чтобы расшаркиваться в комплиментах. Для такой цели можно найти неофициальный повод, приехать в офис, да господи, существуют десятки способов показать даме расположение! А тут — демонстрация власти, снисходительность, показ собственного достоинства! Кажется умный мужик, но вместо того, что бы вести хозяйство — увлекся политикой, окружил себя подхалимами и подрязг в сплетнях.
Козыбаев дохлебал кофе.
— Командировочка в Америку наклевывается. Могли бы вместе. Э? Поучаствовать в выставках, присмотреться к товарам. Э? Вы ведь бизнесмен? Свое предложили бы.
Мурка заглянула в чашку, вытерла изнутри, а палец вытерла о салфетку.
— Спасибо конечно. Но в планы не входит. Перед фирмой стоят другие задачи. И как в такое тяжелое время бросить предприятие? Подчиненные не поймут.
— А жаль. Хорошая возможность для выхода на международную арену.
— Понимаю.
— Понимаете?
— Конечно.
— А понимаете, что городской бюджет скуден?
Мурка прикинула, сколько средств Шериф передавал на различные командировки, тои, организации концертов, на всевозможные благотворительные мероприятия и даже (ха-ха!) на сбор средств для поддержки журналистов. Получат ли верные журналисты хотя бы крохи с барского стола?
— Да. — скромно сказала Мурка. — О городском бюджете мне хорошо известно. Сколько стоит ваша командировка?
— По скромным подсчетам — двадцать. Я не один…
— Двадцать — много. Мероприятие, конечно, государственного значения, но нельзя же все взваливать на плечи «Ынтымака», — словно обиделась Мурка. — Пусть и другие помогают. Я пришлю десять, в таком же дипломате.
Козыбаев согласно закивал.
— И знаете, желательно не откладывая. Одни проблемы, одни проблемы. Но вы не в обиде? Нет? А лучше бы вместе.
Они поднялись, Мурка пообещала на завтра прислать запрашиваемую сумму. Распрощались. Выйдя в приемную, где люди сидели и стояли, ожидая очереди, себе под нос пробурчала:
— Еще неизвестно, кто кого с ладони кормит!
Шофер рулил на малой скорости, а Мурка уткнулась в боковое окно «бимера». Падал и падал снег, в городе вьюжило, белая юла закручивалась то там, то здесь. С утра было тепло и солнечно, а к обеду небо заволокло, упала температура. С зажженными фарами ползли машины, светофоры отключены. Ровно гудела печка в салоне, обогревая ноги, тело, создавая уют и спокой — морило ко сну. Но нет.
Что за дела начались на фирме? Простое невезение? С лицензией — пролет, дошло до войны с питерскими, с герой — пролет, да еще какой! Пятьсот килограммов! Шерифа — нет, братвы тоже сколько легло! Седого пришлось валить. Может, действительно завелся крот? Кто новенький? Чепуха! Глупость! Просто полоса невезения. Будто в старом анекдоте. Встречаются два друга, один жалуется: жена при смерти, дочь проститутка, квартиру пропил, денег нет. Черная полоса. Встречаются через некоторое время, опять тот же: о, как я ошибался, то светлая была полоса! Что Грек рассуждал по данному поводу? Как у них в Греции? Нужно сказать: кестум! Кестум на неудачу! Кестум! И пусть придет удача!