— Юлька! Что ж не предупредила? — он топтался радостно и растерянно, нюхал её волосы, точно определяя, она ли это в самом деле, отстранялся на расстояние вытянутой руки, рассматривая лицо и снова привлекал к себе. — А я вот, в магазин… А вот, мать на работе… Хоть бы позвонила, что ли…
Юля разобрала сумки, которые принес отец из магазина и принялась хлопотать на кухне в приготовлении ужина. Скоро вернулась мать, вместе соорудили по такому случаю традиционные пельмени. Глядя на неё, родители светились счастьем.
— Холодно у вас. Пап, ты бы хоть придумал что-то. — Юля обжигалась пельменями, усиленно дула на них, и снова обжигалась. — Маму заморозишь! Видишь, у неё от холода уши пухнут и шелушатся?
Мать потрогала мочки ушей.
— Каждую зиму одно и то же.
Отец, выпив рюмку и закусывая, соглашался.
— Холодно. Конечно, холодно. Лет, примерно восемь назад, наше правительство решило провести в Кентау эксперимент. Тогда это модно было. Разрушили ТЭЦ-5, всю городскую систему трубопроводов, а вместо них решили понастроить мини-котельные на дизельном топливе. Выделили 180 миллионов тенге, ну, какую то часть разворовали, естественно, а на остальное котельные все же открыли. Хорошее дело? Нас об этом не спросили! Ну, ладно. В то время литр солярки стоил восемь тенге, было выгоднее топить дизтопливом, чем углем. А на следующий год цена выросла вдвое, а еще на следующий — еще вдвое! Один котел расходует двадцать пять литров в час. Вот и считай, во что обходится отопительный сезон каждой квартире. А по городу? Одно разорение. Правительство признало оплошность и стало дотировать население. Ну и что? Сколько это будет продолжаться? Теперь говорят, что на следующий год дотаций не будет. Во дела! Разворотили ТЭЦ, где было дешевое тепло и электроэнергия, настроили дорогих и малонадежных котелен, которые себя не оправдали — все! Жители остались у разбитого корыта: без тепла, без ТЭЦ, без котелен. Кому они нужны без дотаций? Мы и сейчас в холоде сидим. Эксперементаторы! И вот так у нас всегда. Народ ни о чем не спрашивают, делают, как хотят, а потом мы же и отдуваемся! Или вон возьми еще. Сейчас собрались строить атомную электростанцию на Балхаше.
Юля, улыбаясь, перебила:
— Пап, ну ты буржуйку бы наладил, что ли… Ведь правда холодно.
— Подожди дочь. Не перебивай. Ну вот. Спросили нас, нужна нам эта станция? Черта с два! Уже Путин нам об этом сообщает по телевизору! Чужой президент! А свои стеняются. Россия загадила Казахстан. То ракеты с гептилом падают на землю, то полигоны разные, а тут ещё и атомную станцию строить! Не оклемались от Семипалатинска, люди уродами рождаются, так нет — мало! Кентау, кстати, должен от Арала входить в зону экологического бедствия. А как иначе? Туркестан входит, Чулак-Курган входит, а Кентау стоит между ними и не входит!
Юля смеялась.
— Пап, с теплом что нибудь решишь? При чем тут эта политика?
Мать взяла сторону дочери.
— Герой. Ещё к ответственности привлекут, чтоб болтал меньше!
Отец не понял шутки.
— А по фигу! Я шахтер! Что мне терять, кроме собственных оков? Нужно будет — и пойду на баррикады! Где зарплата? Сколько лет я в Джезказгане рабом? И даже свои крохи, полторы тысячи долларов получить не могу! Зато директора-сволочи к шахтам на вертолетах прилетают, на свадьбы деток — возят московских звезд, Агутина того же и жену его… Ну, как, забыл… Зовут как…
— Анжелика Варум.
— Да, да! Варум! Все поворовали, пройдись по окраинам города — какая там Чечня! Разруха страшнее войны! И никто за это не ответит, вот что обидно. Создавали вместе, а приватизировали директора, первые секретари партии и комсомола. Вот так! Кто ближе к кормушке оказался. Черт бы с ними, но ведь от жадности не дают жить народу! Мало того, что безработица, так еще и работающим не платят! Это не рабство? Не рабовладельческий строй? Все так думают, только до поры сказать боятся.
Налил еще по рюмке, и, не дожидаясь остальных — хлопнул, отдуваясь.
Мать принялась рассказывать о школе.
— Поборы с учителей. Как комиссия — собирай деньги, праздник — начальству на той. Было б с чего собирать — не жалко. Жить не на что! Отец больше прокатывает на дорогу, чем получает. Десять лет в доме ни одной обновы. В школе ремонт затеяли, опять собирали. Одна учительница отказалась давать. Ну, раз не сдала — прошло. Второй не сдала — не аттестовали, и все. Уволили.
Отец забросил в рот последний пельмень и отложил тарелку в сторону.
— А насчет тепла, дочь, не беспокойся. Сегодня купил японский керогаз — греет что надо. Видала у соседей в двадцатой квартире? Запашок небольшой, да ничего. Сейчас спущусь в сарай, принесу, я там заправлял его. Солярочки тоже добыл.