Полковник взглянул на часы — было девятнадцать тридцать. Купил в магазине водку, кинул на сиденье и поехал домой, возле дома приложился к горлышку и без перерыва выхлестал до дна. Крякнул, захлопнул дверь, и, пока не развезло — проскочил в квартиру, не снимая форму, на глазах изумленной жены — упал в постель носом в матрац.
4
В казино «Лас-Вегас» было людно. Седому не везло. За вечер под газом успел просадить пятьдесят тысяч, и просадил бы все сто, если бы охранники не оттащили от рулетки почти силой. Зал освещал приглушенный свет, музыканты волынили что-то из репертуара Петра Лещенко, стриптизерши на подиуме выкидывали различные номера. Седой брел между столиков, но остановился возле броской женщины, которая, опустив глаза, ковыряла вилкой в тарелке. Не спрашивая, отодвинул стул и присел, подперев щеку кулаком, стал наблюдать, как она ест.
— Познакомимся? — наконец спросил осклабившись, и щелкнул пальцами, подзывая официанта. — Как зовут?
— А разве мы пили на брудершафт?
— Это идея! Выпьем на брудершафт!
Официант проворно подбежал, принял заказ, через пару минут возле Седого появилось шампанское, водка и коньяк. Он поднялся, набуровил бокал шампанского, поднес незнакомке, продел руку через её руку — и осушил посудину крупными глотками. Сел.
— Теперь мы на «ты»! Как тебя зовут?
— Какое имеет значение? Ты стар для меня! Ну, допустим, Сара.
— Еврейка, что ли? — удивился Седой, снова наполняя бокалы.
— Нет, хохлушка.
— Что ж имя такое?
— А тебя спрашивали, когда называли? Могли и Абрамом назвать. Или Изей.
Седой поперхнулся шампанским, раскашлялся и захохотал.
— Ладно-ладно! Наши не пляшут! А я Игорь Игоревич. Или, просто Игорь. — от гремучей смеси его вело, и теперь язык Седого начал дубеть, он проглатывал окончания слов.
— Я тебя здесь не видел. Кто ты такая?
Сара пожала плечами.
— Я? Я твой гладиатор. Игорь.
Седой расхохотался еще громче, на них стали обращать внимание, двое охранников обеспокоено топтались неподалеку.
— А ты мне понравилась! Понравилась — и все! Айда со мной?
— Да тебе, наверное, лет семьдесят?
Седой обиделся.
— Шестьдесят пять!
— Я дорогая женщина. Очень. Не знаю, по карману ли тебе…
— Сколько?
— Штука! Но ты старый — для тебя две. За моральный ущерб!
Седой залез в карман брюк, вынул пачку упакованных долларов, отсчитал две тысячи и подвинул Саре.
— Честно! Я мог взять тебя даром. Но, правда, положил на тебя глаз. Пошли?
Сара подставила к столу сумочку, ловко сгребла деньги. Они выбрались из казино и поехали в квартиру Седого, псы-охранники сидели по обе стороны Сары на заднем сидении. Квартира была трехкомнатной, с высокими потолками, лепными карнизами, железной дверью и с видом на Волгу. Вниз по Волге спускались груженые баржи, сигнальные огни мерцали далеко — на середине реки, на разные голоса ревели буксиры в порту.
Охрана осталась в большой прихожей. Игорь обнажил свое дряблое, морщинистое тело, нагишом отправился в ванную, прополоскался под горячим душем, оставил его включенным, и, растираясь полотенцем, пригласил Сару. Когда помылись и попили чай, Седой, подступаясь к Саре, поинтересовался:
— У тебя галоши с собой? А то у меня свои.
Она полезла в сумочку и молча кинула презервативы на стол.
— Гбуро.
— Не поняла.
— Говорю — хорошо.
Через полчаса они лежали по разные стороны постели и отдыхали, соприкасаясь лишь ногами и руками. Охранников клонило ко сну, один из них вяло трепался по телефону со своими коллегами из бригады.
— Да занят он, занят. Нет, не могу. Что делает? С подушкой, на басах играет. Ну, утром уже давай. Не к спеху ведь?
Положил трубку и широко зевнул, засыпая. Седой тоже, устало рассказывая о себе, то закрывал, то приоткрывал глаза.
— У меня никогда не было жены…
— Почему?
— Так… Не положено. Человек я богатый, но, знаешь, становлюсь сентиментальным. Ты права, старость. Вот, восточный Волгоград — мой! А близкого человека нет. Ладно, умирать не собрался, поживем — увидим! Может, и тебе перепадет. А? Сарочка? Если будешь хорошо себя вести.