— Знает, что сплю после своей ночной.
— Небось, хотел проверить, целы мы с Галей или нет после ночного происшествия. Надо полагать, о нем вся деревня уже знает?
— Ясное дело, знает, — недовольно отозвался Терентий Фомич. — Как тут не знать про такое дело. Да я за все года ни разу из сваво ружжа не выпалил. А тут, вот, жахнул, понимаешь. Теперь на правление потянут отчет давать. Что да как.
— Ну, вот, товарищ Свиридов, видно, и обеспокоился за наше здоровье.
— Э, милый, — усмехнувшись, махнул рукой Терентий Фомич. — Петр об нашем с тобой здоровье печься не будет. У него главное дело за собой смотреть, — он взглянул на прибранный стол. — Поел уже?
— Спасибо, поел. Я с вами рассчитаюсь, Терентий Фомич.
— Да, ладно тебе, — снова махнул рукой тот. — Богаче мы будем от твоих рублей, думаешь? Хороший ты человек, вот главное. А такому человеку не то, чтоб помочь, а дружбу к нему проявить надо, я так полагаю. А уж я людей, во, как вижу. Насквозь. И тебя тоже, не думай, враз определил. Зря, что ли, столько годов свет копчу? Вся смысла нашей жизни, я тебе скажу, это друг дружке добро оказывать, помощь какую ни то, чтобы, значит, легче было людям с етой жизнью справляться. Вот такая, понимаешь, у меня линия. И потому мне твои рубли ни к чему. Одна обида. Понял ты меня, аль нет?
— Понял, — Виталий улыбнулся. — У меня у самого такая линия.
— Во, во. Я ж вижу, — удовлетворенно констатировал Терентий Фомич и поднялся со стула. — Ну, а таперича соберу себе чего поесть, — объявил он. — И Алдану вот тоже надо.
— Хороший у вас пес.
— А как же! Первым делом, верный дружок. Вторым — умный, все про всех понимает. Третьим делом — ученый, что скажу, все сделает, не напутает. Ну, а четвертым — силен, ужас как. Видал, как он шибанул того парня? А было дело, он и троих раскидал. Одному руку насквозь прокусил, потому в ней нож был. Мне за него сотню давали. Ха! А я и за тыщу его не отдам.
Разговаривая, старик принес себе из кухни еду, потом стакан с чаем и быстро за столом поел. Ему, видно, не хотелось обрывать разговор. Потом он повозился в кухне, вышел во двор и кликнул Алдана. А вскоре снова заглянул в комнату в своей неизменной черной телогрейке и кепке.
— Ну, пошел я. Дела, — объявил он. — Скоро буду. А ты сиди и особо не шебуршись. Скоро и Галинка будет, тогда обед соберет.
Старик ушел. А Виталий, вздохнув, прошелся по комнате и снова уселся у окна. Невыносимо медленно текло время. И все чаще начинали возникать неприятные мысли: «Почему-то не появляется Пенкин. Москвичи должны были бы уже приехать. Пропустил он их, не засек? А, может быть, они вообще сегодня не приедут? Допустим, сорвалось у них что-нибудь. Вполне возможно».
Неприятные эти размышления прервал приход двух ребят из вчерашней компании у Лили. Ребята пришли возбужденные, негодующие, полные дружбы и желания чем-нибудь помочь новому приятелю. Убедившись, что Виталий не очень пострадал в результате ночного нападения на него, они наперебой стали сообщать всякие новости и обсуждать, что следует теперь предпринять.
— Судить, — объявил один из них, сурово рубанув ладонью воздух. — Всех мы их знаем. Свидетели есть. Судить и все. Пусть в тайге лес валят, раз так.
— А, может, мы им еще раз по шее накостыляем? — с надеждой спросил другой. — Однако чтоб надолго память осталась.
— Сема Вальков да Колька Дуб уже в больнице, — сообщил первый. — С утра отвезли. Тут насчет памяти порядок. Ты им куда врубил-то? Прием такой, что ли?
— Погорячился, — с неудовольствием ответил Виталий. — Нельзя было так.
— Ну, как же, нельзя! — воскликнул второй парень. — Им, видишь, можно, а тебе, выходит… Уж, нет! — перебил он сам себя. — Верно, судить всех, чего там.
— А что Григорий-то думает, как работник милиции? — поинтересовался Виталий. — Или он еще не знает?
— Ха! «Не знает»! Ну, насмешил, — засмеялись парни. — Все собаки да коровы на деревне уже знают. Всем уши пролаяли, да промычали. А милиция, выходит, не знает? Лопухи там, по-твоему, сидят? Григорий Данилович сказал, сам к тебе приедет. Проведать.
— Когда вы его видели?
— А вот, как к тебе шли, так и встретили. Обещался, — парень взглянул в окно и сообщил. — Да вот он!
Прибыл.
Звук мотоцикла замер возле дома.
Ребята заторопились.
— Ну, а мы бегом назад. На час отпросились.
В дверях они столкнулись с Пенкиным. Тот, озабоченно усмехнувшись, пропустил их. Потом, убедившись, что парни ушли, сообщил:
— Приехали. Только на легковушке, однако.
— Те самые?
— Так точно. Я их уже видел. Да и по фотороботу, как дважды два.
— Установил, как зовут?
— Так точно. Водитель — Смоляков Семен Гаврилович, второй — Шанин Дмитрий Михайлович. Шебутной малый, — Пенкин скупо усмехнулся и, тут же сразу посерьезнев, строгим тоном добавил: — Машину я тоже зафиксировал.
— А под каким предлогом ты проверку эту сделал?
— Проверяли все машины подряд. Со мной еще один инспектор был. Мол, ЧП в районе, авария и нарушитель скрылся.
— Не растревожил ты их?
— Никак нет. Этот второй все шутки шутил. В Москву звал. В театр.
— В какой театр? — рассеянно спросил Виталий.
— Да в этот… Ну, Лиля вчера говорила, где Высоцкий работал.
— А-а. На Таганку?
— Во, во. И домой, в гости, тоже звал. Ну, парень. Сыпет, сыпет, как из дырявого мешка, из него. Уж этот, Смоляков, ему говорит: «Ты бы заткнулся, Димок».
— Машина чья?
— Шанина. А за рулем был Смоляков. Водительские права у обоих в порядке. У Смолякова профессиональные. Уже двенадцать лет. У Шанина — любительские. Два года.
— Паспорта смотрел?
— Обязательно. Раз такое ЧП. Адреса прописки зафиксировал, — Пенкин похлопал по планшету, висевшему на боку. — Оба прописаны в Москве. Место работы у Смолякова — гараж Минздрава, у Шанина — ПТУ, со слов — преподаватель.
— Гм… — с сомнением покачал головой Виталий.
«Опять Таганка, — подумал он. — Неужели связь не оборвалась? Да нет! Брехня, конечно. Лишь бы чем-нибудь размягчить инспектора».
А Пенкин критически оглядел Виталия и спросил:
— Как после ночного происшествия, ничего?
— Чуть плечо болит.
Виталий для убедительности покрутил рукой и тут же невольно поморщился.
Пенкин сделал вид, что не заметил его гримасы, и деловито спросил:
— Возбуждать дело будем?
— Ты что? — удивился Виталий. — И не вздумайте.
— Так, ведь, первое, это общественность волнуется, — рассудительно и спокойно пояснил Пенкин. — А второе, это интересно бы установить, чего они на тебя кинулись. Кто зачинщик, почему?
— Вот! — Виталий многозначительно поднял палец. — Это, действительно, интересно. Но это мы с тобой и без суда установим. Теперь так, Гриша… — Виталий улыбнулся. — Ты меня извини, что я к тебе так не по-служебному обращаюсь.
— Ну, что ты, — улыбнулся Пенкин, и обычно строгое его лицо стало сразу простецким и добродушным.
— Так вот, Гриша, — уже серьезно повторил Виталий. — Этих двоих надо будет взять сегодня же. Они, видимо, ночевать тут останутся, как обычно. Вот вечером мы их и возьмем. Чтобы меньше глаз видело и чтобы на ночь еще не заперлись. Ясно?
— Так точно.
— Поэтому передай в райотдел. Группа захвата к двадцати часам должна быть здесь. Я тоже подключусь.
— Слушаюсь, Сейчас поеду.
— Стой. Это еще не все. Они сейчас у Свиридова?
— Так точно.
— Надо бы, Гриша, понаблюдать за этим домом.
— Ладно. Подумаем, — пообещал Пенкин и бодро добавил: — А раз подумаем, значит, придумаем. Так я пошел?
— Давай. И если что, сразу ко мне. Ты, кстати, не в форме здесь появиться можешь, не удивятся люди?
— Ясное дело, могу. Я тут… — Пенкин замялся. — И по личным делам появляюсь. Есть намерение, понимаешь.
— Ну, и отлично, — улыбнулся Виталий, поняв намек. — Значит, если что случится, сразу мне сообщайте. В тот же миг. Я пока отсюда выйти не могу. Ну, а к двадцати уже твердо тебя жду.