Таким образом, индивидуализм мыслителей XVIII века значительно отличается от доктрины, известной под таким названием в настоящее время. Он ставит принципом, что индивидуум не малолеток, которого должно опекать государство – это теория просвещенного деспотизма – а взрослый человек, обязанный желать самостоятельно, мыслить, заботиться о себе и предвидеть будущее самостоятельно. Социально-политическая организация должна предоставить ему действовать как мужчине; отсюда осуждение всяких бесполезных стеснений, хотя бы с хорошими намерениями. Никто суровее Канта не относится к «отеческому правлению»[299]. Но социально-политическая организация должна делать более того: тем из членов государства, которые по вине обстоятельств не достигли еще совершеннолетия, она должна помочь выйти из их подчиненного положения.
Поэтому-то все индивидуалисты единодушно призывают на помощь государство. Не все они одинаково точно и одинаково удачно определяют лежащие на государстве обязанности, способ их выполнения и самое право, на основании которого оно будет выполнять их, и с этих различных точек зрения основатели доктрины оставляют много дела своим преемникам. Но при всем том – мне хотелось бы подчеркнуть эту идею со всею определенностью – противоположение интересов индивидуума и государства, ставшее потом существенно характерной чертой индивидуалистической ортодоксии, не представляет составной части индивидуализма XVIII века.
Чтобы закончить это Введение, остается показать, что публицисты и политические деятели французской революции понимали индивидуализм так же, как их прямые учителя.
ИНДИВИДУАЛИЗМ И ФРАНЦУЗСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
Произведения публицистов, декларации прав и конституции французской революции приводят нас к заключению, что и она добивалась и добилась торжества широкого и содержательного индивидуализма, отводящего известную роль государству
Без сомнения, не совсем ложно мнение, согласно которому Конституанта заботилась главным образом о развитии индивидуальной свободы, а Конвент – об укреплении авторитета государства. Не совсем ложно систематическое противопоставление духа 1789 года духу 1793-го. Однако хотя, с общей точки зрения, это противопоставление и содержит долю истины, оно далеко не имеет того значения, какое ему слишком часто приписывают. Уже деятели 1789 года призывали государство к деятельности на пользу индивидуума. С другой стороны, Конвент, отводя государству все большую и большую роль, делает это, как мы сейчас покажем, опять-таки ради развития индивидуальности. Следовательно, Конвент остается верным индивидуалистическому принципу даже тогда, когда его обвиняют в измене.
I
Прежде чем прийти к заключению, насколько индивидуализм XVIII века отличается от индивидуализма нашего времени, я читал произведения публицистов 1789 года, думая обязательно найти в них только призыв к индивидуальной деятельности и недоверие к деятельности государства. Приходится сознаться, что ничего подобного я не нашел у них.
Прежде всего не такими вопросами эти писатели занимаются наиболее охотно. Все они, подобно своим предшественникам и учителям, требуют гражданской свободы; многие требуют также и свободы политической; но главным образом они все-таки заняты детальным выбором тех колес, из которых намереваются составить механизм преобразованной монархии. Им приходится иногда касаться проблемы об отношениях индивидуума к государству, но они касаются ее совсем не для осуждения вмешательства государства.
299
См. особенно Rechtslehre и мелкие статьи, озаглавленные: