Одна возможность установления этой связи могла бы состоять в том, чтобы понимать солидарную общность как необходимое условие осуществления описанной выше свободы. Подобный тезис в более слабой форме, а именно за вычетом входящих в понятие общности элементов взаимного участия, отстаивал Джозеф Рац в своей книге The Morality of Freedom («Моральность свободы» (англ.)): согласно ему, индивиды не могут пользоваться своей автономией до тех пор, пока не будут жить в социальной общности, предоставляющей им конкретные возможности реализации целей, к которым стремится каждый из них48. Но социалисты хотят большего, они, очевидно, понимают обрисованные ими общности не просто лишь как необходимую предпосылку такой свободы, которую все они вместе представляют себе — возникает такое впечатление, что, скорее, только сама кооперация в солидарной общности должна быть, по их мнению, актом свободы, так что все предшествующее этой кооперации еще вовсе не заслуживает этого имени. Тогда социальная свобода означает участие в социальной практике такой общности, члены которой проявляют друг к другу столько взаимного участия, что они ради каждого из них способствуют реализации своих обоснованных потребностей. С этим новым поворотом категория свободы стала элементом некоторого холистического индивидуализма: То, что понимается под свободой — максимально беспрепятственное осуществление собственных намерений и целей каждого человека — не может быть реализовано отдельным человеком, но только соответствующим образом устроенным коллективом, хотя этот коллектив и не нужно рассматривать по этой причине как сущность более высокого порядка, чем его части49. Хотя социальная группа как целое становится у социалистов средой свободы, понимаемой как свойство, способность или достижение, но существование этой группы возникает, в свою очередь, только из взаимодействия индивидуальных субъектов. Правда, коллектив становится носителем индивидуальной свободы только в том случае, если удается сделать устойчивыми и соответственно этому институционализировать определенные способы поведения его членов; сюда относится в первую очередь взаимное участие, имеющее следствием то, что каждый по неинструментальным соображениям проявляет заботу о самореализации каждого другого. В той мере, в какой в рамках социальной общности смогли утвердиться такие формы обихода, в ней, с точки зрения социалистов, исчезают все те негативные проявления, которые характеризуют капиталистическое общество. Дело в том, что, поскольку субъекты в таком случае проявляют взаимное участие друг к другу, они принципиально рассматривают друг друга как равные и отныне отказываются от какой бы то ни было эксплуатации или эксплуатации друг друга.
В представлении, согласно которому в будущем должно быть возможно устроить по образцу подобных солидарных общностей целые общества, имеет свой исток первоначальная идея социализма; в ней одним смелым росчерком пера были соединены три требования Французской революции, находящиеся между собою в отношении известной напряженности, а именно: индивидуальная свобода была истолкована как взаимное восполнение в другом, так что она совершенно совпадает с требованиями равенства и братства. Из этой холистической идеи, понимающей уже не отдельное лицо, а солидарную общность как носителя подлежащей осуществлению свободы, получило начало социалистическое движение; все те меры, как благие, так и дурные, которые приверженцы этого движения придумывали впоследствии для устранения существующих бедствий, должны были в конечном счете служить цели создания подобной общности взаимно дополняющих друг друга членов, трактующих друг друга как равные. Именно эта апелляция к списку требований Французской революции с самого же начала затрудняла буржуазной критике затею просто отвергнуть целеполагания этого движения как необоснованные; ибо социалисты, во всяком случае, ссылались здесь на те же самые нормативные требования, во имя которых некогда выступил на сцену буржуазный класс, чтобы вести борьбу за демократическое правовое государство. Поэтому и до наших дней такие упреки, как упрек в коллективизме или в чистой идиллии общности, заключают в себе нечто плоское, потому что они, по видимости, чуть ли не намеренно отрицают, что к легитимирующим принципам современных обществ наряду с идеей свободы всегда относятся также определенные, пусть даже и неясные, представления о солидарности и равенстве50.
48
Joseph Raz,
49
О позиции такого холистического индивидуализма см.: Philip Pettit,
50
На первый взгляд, может показаться удивительным, что к числу принципов, уже эффективно (в плане легитимации) институционализированных в наших современных демократических обществах, относится также «братство» или «солидарность». Однако мы легко можем составить себе представление об адекватности этого утверждения, если отдадим себе отчет в том, что глубоко укорененная в каждой демократической культуре идея дистрибутивной справедливости требует перераспределения в пользу социально более слабых и тем самым апеллирует к чувству солидарности между всеми членами общества. См. об этом: John Rawls,