Впрочем, такому социализму должно быть ясно, что он может надеяться на поддержку в экспериментах такого рода только в той мере, в которой удастся убедительно показать, что капиталистическая система хозяйства в своих принципиальных чертах вообще еще может быть изменена и даже, может быть, устранена; поэтому естественным врагом социализма — точно так же, как во времена Маркса — по-прежнему остается официальная, распространенная на академических кафедрах теория хозяйства, вот уже двести лет пытающаяся оправдать капиталистический рынок в качестве единственного эффективного средства координации экономической деятельности в условиях роста населения и соответствующего прироста потребностей. Сегодня одна из самых насущных задач социализма состоит в том, чтобы снова очистить понятие рынка ото всех добавленных к нему задним числом примесей специфичных для капитализма свойств, чтобы таким образом получить возможность проверить его устойчивость к моральным нагрузкам111. Такая затея, к воплощению которой уже приступили такие авторы, как Карл Поланьи, Амитай Этциони и Альберт Хиршман, должно начать с того112, чтобы отличить друг от друга различные рынки с точки зрения обмениваемых на них товаров и для каждого из них проверить, в одинаковой ли степени все они подходят для анонимного ценообразования при посредстве спроса и предложения, если эти товары удовлетворяют потребности чрезвычайно различной житейской необходимости. Однако деконструкция господствующей рыночной идеологии не может останавливаться на этом первом шаге, потому что аналогичным же образом не может считаться выясненным и то, почему вообще одна лишь собственность на средства производства должна служить оправданием претензии на доходы от капитала, получаемые при помощи этих средств, ведь экспоненциальный рост таких доходов совершенно не может иметь своим достаточным основанием соответствующую работу (Leistung); здесь мы можем опираться на работы Фридриха Камбартеля, который уже много лет назад предпринял категориальные усилия для того, чтобы показать несовместимость легитимационных оснований рынка с существованием ренты с капитала и обусловленных спекуляцией прибылей113. Вообще, наблюдая такие философские рефлексии о категориальном арсенале официальной теории хозяйства, как нестрого используется в них постоянно привлекаемая для решающего оправдания капиталистических рынков категория экономической эффективности, а именно при этом нелегально отождествляют чисто количественные рассуждения о возможно более высокодоходной реализации капитала с качественным пониманием производительности, в котором рисуется перспектива прироста совокупно-общественного благосостояния114. У всех этих деконструкций господствующих теорий хозяйства есть та общая черта, что они пытаются разрушить глубоко укоренившееся представление, будто функционирование рынков изначально ориентировано на наследуемую собственность на средства производства, и будто рынки поэтому могут существовать с некоторыми видами на успех только в своей частнокапиталистической форме; по-видимому, если проводить такое «расколдование» с достаточной последовательностью, то и некоторые другие свойства рынка окажутся сугубо искусственными прибавками, произведенными заинтересованной стороной в целях легитимации рынка в его теперешнем виде: почему, например, мы должны считать чем-то само собою разумеющимся понимание рынка как системы побуждений, если с психологической точки зрения совершенно неясно, действительно ли перспектива роста доходов мотивирует человека к повышению результативности115, или почему на финансовом рынке должны допускаться спекулятивные прибыли от валютных операций, которые очевидным образом не приносят какой-либо пользы для реального сектора хозяйства, а тем самым и для совокупного общественного блага?
Ставить подобные вопросы, безусловно, должен социализм, который вследствие изменения своего самосознания уже не может быть уверен в том, как именно может быть наилучшим образом реализована его нормативная задача — создание социальной свободы в экономической сфере. Институт рынка следует разложить на его отдельные элементы, отнюдь не так уж неразрывно связанные между собой, чтобы можно было заново радикально проверить, в какой степени рынок пригоден для воплощения кооперативных форм координации хозяйственной деятельности в условиях чрезвычайно сложных констелляций потребностей. В ходе этой проверки ничто не должно рассматриваться как якобы очевидным образом запрещенная мысль, так что теоретически очень даже следует рассматривать, как игровую возможность, проблематизацию права наследования, равно как и поручительское товарищество производителей116. Впрочем, подобные мысленные эксперименты могут оказаться полезными для обновленного социализма лишь в той мере, в какой их можно действительно понимать как целенаправленно проводимые тесты для выяснения возможностей распространения социальной свободы в экономической сфере. Даже если приходится по принципиальным соображениям отказаться от намерения достичь какой бы то ни было достоверности относительно социалистической формы хозяйства как конечного состояния, этот отказ не должен доходить до того, чтобы в результате вообще стирались очертания той цели, которую мы перед собой поставили, той end in view (цели в поле зрения), как сказал бы Джон Дьюи117, поэтому необходимо рассматривать как ценные и полезные в процессе экспериментального моделирования институциональных моделей все предложения, сознающие так или иначе свою связь с нормативной целью — эмансипировать занятых в хозяйстве людей от принуждения, опеки и зависимости настолько, чтобы они оказались способны понимать собственную роль как добровольный взнос в (достижимое только на началах взаимности) решение задачи равномерного удовлетворения потребностей всех членов общества. Как то уже было сто лет назад, когда уже велись однажды оживленные дискуссии о желательности и реализуемости «огосударствления» или «социализации» частной собственности на средства производства118, решающим при преследовании этой ближайшей цели по-прежнему является вопрос о том, достижима ли постепенная эмансипация находившихся до сих пор в зависимости занятых только в связи с юридической экспроприацией частной собственности на капитал, или же также и при сохранении существующих форм собственности, а значит, путем целенаправленной маргинализации частного распорядительного правомочия (gezielte Marginalisierung privater Verfügungsmacht). В настоящее время для обеих альтернатив — представлений рыночного социализма, с одной стороны, и идей «социализации» рынка снизу путем введения гарантированного основного дохода и демократических контрольных инстанций, с другой, — имеется ряд проверенных в ходе мысленных экспериментов моделей119. Однако, как было сказано, различение между этими альтернативами не может оставаться делом сугубо теоретических соображений; скорее, здесь постоянно вновь и вновь нужно вести трудную работу по завоеванию пространств свободы и социальных ниш, в которых можно с учетом принципа сохранения уже доказавших свою пригодность практик, принципа minimum mutilation120, проводить тесты в реальных условиях на предмет выяснения того, какие из альтернативных моделей могут скорее всего привести нас к той цели, которую мы перед собой поставили.
111
Предпосылка этой долгосрочной задачи социализма — та же, которой руководствовался Маркс, и она заключается в том, чтобы мыслить капиталистическое хозяйство как уже опосредованное или отчасти порожденное теоретическими категориями господствующей специальной науки, так что только при помощи критики этих понятий может быть поставлена под вопрос также и сама реальность (см. об этом превосходную работу: Michael Theunissen, “Möglichkeiten des Philosophierens heute”, in: ders.,
112
Karl Polanyi,
113
Friedrich Kambartel,
115
См. John Roemer, “Ideologie, sozialer Ethos und die Finanzkrise”, in: Herzog/Honneth (Hg.),
116
См. о проблематике права наследования: Jens Beckert,
117
Своей идеей end in view Дьюи хотел выразить мысль о том, что конечные цели следует понимать не как неподвижные цели, но как величины, постоянно требующие новой и новой адаптации к полученному на сегодня опыту: «Цель есть в таком случае цель в поле зрения [end in view. — А. Х.], и на каждой ступени движения вперед она неизменно и все более сложным образом приводится в движение. Она уже не есть более конечная точка, посторонняя для условий, которые привели к ней; она есть непрерывное, развивающееся движение тенденций настоящего времени — именно то, что мы называем «средством», если оно указывает нам направление. Процесс есть искусство, а его продукт, на какой бы ступени процесса мы его ни рассматривали, — это произведение искусства» (Dewey,
118
Очень отчетливый обзор фронтов в тогдашней полемике дает Karl Polanyi, “Die funktionelle Theorie der Gesellschaft und das Problem der sozialistischen Rechnungslegung (Eine Erwiderung an Professor Mises und Dr. Felix Weil)”, in: ders.,
119
Об этих альтернативах см., с одной стороны: Michael Nance, “Honneth’s Democratic Sittlichkeit and Market Socialism” (неопубликованная рукопись (2014)); John Roemer,
120
Об этом принципе см. чрезвычайно ценное также и в остальном исследование Michael Festl,