Для буржуазных либералов, которые хотели оценивать человека по его собственным достижениям, а не по его принадлежности к сословию, в котором он был рожден, положение евреев в 1800-х годах было нестерпимо несправедливой ситуацией, которую следовало исправить, и которую шаг за шагом исправляли. У этой эмансипации евреев были свои последствия: У еврейских семей, которые на протяжении веков часто могли обеспечивать свое скромное существование только тяжелым трудом и деловитостью, были дети, которые часто были очень умны, и теперь они со все более сильным напором проникали в средние и высшие учебные заведения и вместе с тем также в определенные большие города. Целью их путешествий часто были Вена или Берлин – и в одном Берлине жила треть всех евреев Германской империи. В Берлине общее число еврейского населения за полвека с 1850 по 1900 год выросло с 9600 до 106 000 человек, в Вене с 2000 до 147 000 (и до 175 000 в 1910 году). Среди высокоразвитых промышленных стран Европы больше всего евреев жили именно в Германии и Австрии. Уже в 1879 году профессор Генрих фон Трейчке (1834-1896) писал: «Число евреев в Западной Европе настолько незначительно, что они не могут оказывать ощутимого влияния на национальную культуру; но через нашу восточную границу из года в год из неистощимой польской колыбели напирает толпа целеустремленных молодых людей, торговцев брюками, дети и внуки которых когда-нибудь овладеют биржами Германии и газетами; это переселение заметно растет, и все более серьезным становится вопрос, как сможем мы сплавить эту чужую народность с нашей».
Многие евреи приезжали из Галиции и соседних российских губерний, чтобы избежать усиливающихся там антиеврейских настроений, доходивших до погромов. Следовательно, многие евреи в Германии были с точки зрения международного права иностранцами (в Лейпциге даже почти три четверти). В то время как доля евреев в Германской империи составляла примерно 1%, непосредственно до 1933 года в Берлине 4,3% населения составляли евреи (в районе Шарлоттенбург 17%; в Вене 9%) и в целом евреями были примерно 10% всех врачей и 16% адвокатов (в Берлине половина); в банках доля еврейских фирм составляла 45%.
Россия в 1887 году ввела для евреев процентную норму для обучения в гимназии – 10% от общего количества учеников, что стало еще одной причиной эмиграции для стремящихся к получению образования евреев. В Берлине, напротив, уже в 1890 году 25% еврейских детей посещали полную среднюю школу, следовательно, старшие классы берлинских гимназий на одну треть состояли из евреев. Уже в 1885 году каждый восьмой студент в Берлине был евреем. В 1905-1906 годах 25% всех студентов-юристов и студентов-медиков в немецких университетах были евреями, в Вене в 1884 году уже почти половина. В 1929 году средний доход берлинских евреев был примерно вдвое выше среднего дохода других горожан. «Как солнце идет Израиль через Европу, куда он приходит, там произрастает новая жизнь, а откуда он уходит, там разлагается все, что до сих пор цвело», писал Вернер Зомбарт в 1911 году. В отличие от него историк Ганс Розенберг приходит к выводу: «Современный антисемитизм Центральной Европы вырос из специфических исторических обстоятельств, которые относятся к побочным продуктам или сопутствующим явлениям Промышленной революции. По своему происхождению он был начавшимся сравнительно поздно неоднородным движением сопротивления, направленным против влиятельного, воспринимавшегося как могущественное, часто как иностранное господство экономического, общественного и политического положения, которого смогла добиться очень значительная часть еврейского меньшинства... со времени законного санкционирования формального равноправия».