После решения прокурора о прекращении следствия дело не было сдано в архив. Его материалы продолжали храниться в сейфе в кабинете майора, и очень часто то одна бумага, то другая оказывалась у него на столе. По заданию Качановского его люди держали под контролем автомобильные толкучки в разных городах страны и заключаемые на них сделки, особенно если покупателями были молодые люди.
Не упускали из виду и другие места, где можно истратить большие деньги.
Качановский говорил не раз, что сам себе напоминает паука, который широко раскинул свою сеть и теперь выжидает, когда же муха угодит в нее. Но дни шли, а муха что-то не торопилась попасть в Майорову паутину.
Эльжбета Ярот очень сочувствовала майору. Горько ей было сознавать, что ее информация оказывалась бесполезной, но девушка не падала духом и продолжала обстоятельно докладывать обо всем. Однажды, а было это в конце февраля следующего года, она рассказала Качановскому:
— Знаешь, по дороге к тебе я встретила Павла Выгановского. Он меня не узнал и не поздоровался, да и я едва его узнала, так он изменился. Стал такой шикарный. Щеголяет в модной дубленке, а джинсы, я готова пари держать, настоящие «ливайсы». Ботинки заграничные, на высоких каблуках.
— Какого Выгановского?
— Ну вспомни же, я тебе о нем говорила. Курьером был у нас. Да ты его сам видел, когда приставал ко мне в коридоре. Помнишь, как ты первый раз пришел к нам на завод? Я его попросила показать тебе кабинет директора.
— Не помню. Во-первых, ни к кому я не приставал, не имею такой привычки. А вот то, что одна милая особа пристала ко мне, — это факт. До сих пор не могу от нее отделаться.
— Нет, вы только послушайте, какая бессовестная ложь! А может, мне лучше уйти?
— Да уж оставайся, раз пришла. Так-так, теперь я вспоминаю, этот молодой человек симпатизировал тебе, даже помог добраться из Надажина в Варшаву, чтобы его симпатия не тряслась вместе со всеми в автобусе. Видишь — я вспомнил.
Эля надула губки и молчала, притворяясь оскорбленной.
— Ну ладно, хватит сердиться, что ты хотела сказать об этом Павле? Он все еще работает на заводе?
Девушка недолго дулась.
— Нет. Он подал заявление об уходе еще тридцатого августа прошлого года, до того, как мы познакомились с тобой. Он получил аттестат зрелости в вечерней школе и поступил в вуз. Правда, в Варшавский политехнический его не приняли, не прошел по конкурсу, а поступил в институт в Познани. Поэтому уволился. Но тогда директор не мог сразу найти другого курьера и попросил Выгановского еще с месяц поработать. Потом он ему, разумеется, заплатил, только вот не знаю, из фонда ли на сверхурочные или из директорского фонда…
— А, теперь понимаю. — Майор сказал это скорее себе, чем девушке. Ему действительно только сейчас стало понятно, почему милиция, тщательно проверяющая каждого сотрудника завода, уволившегося после первого сентября, не заинтересовалась Выгановским. В распоряжении милиции был полный перечень лиц, ушедших с завода после первого сентября, а Павла Выгановского не было в этом списке, потому что официально он получил расчет раньше.
А Эля между тем продолжала:
— Павел из очень бедной семьи. Его мать после смерти мужа осталась с четырьмя детьми, специальности у нее никакой не было, пришлось пойти на завод уборщицей. Завод помогал, выплачивал пособие. Потом директор взял Павла курьером. Наши инженеры помогли ему с учебой, благодаря им он получил аттестат зрелости в вечерней школе и смог поступить в вуз.
— Так ты говоришь, он был шикарно одет? — Эта деталь больше всего заинтересовала майора.
— Да, я была просто поражена — еле его узнала.
После ухода девушки майор задумался. Что, если это наконец-то тот самый, настоящий след? Неужели опять ложный… Он очень хорошо помнил, что именно Эля «навела» его на Мариана Цельку. Как он тогда опростоволосился! Ведь пришлось не только освободить бригадира из-под ареста, но еще и извиниться перед ним. И полковник, и прокурор Бочковский не скрывали своего неудовольствия, более того — обвиняли майора в поспешности. Как бы опять не повторилась та же история…
И все-таки чем больше майор размышлял над рассказом Эльжбеты, тем больше вспоминались ему факты, которые, как камешки мозаики, укладывались в один рисунок после ее, на первый взгляд малозначительного, сообщения. Курьер видел их вместе в здании дирекции завода. Может быть, потом встретил на улице или в кафе. Он наверняка знал, что именно Качановский ведет следствие. Не требовалось особого ума, чтобы сделать вывод, что Эля рассказывает ему обо всем происходящем на заводе. Вот Павел через нее и подбросил милиции версию Цельки, так как знал, что тот пользовался заводским «фиатом» без шофера. А тем временем спокойно уволился с завода, не привлекая внимания к своей особе, тридцать первого августа (то есть за несколько дней до похищения денег). Очень ловкий ход, ничего не скажешь. Выгановский уже не числился в списке сотрудников, но тем не менее мог свободно расхаживать по всему заводу. Курьера знали все, знали, что он пользуется доверием директора, он мог приходить на завод как днем, так и ночью, не отбивая карточки в проходной. Павел был настолько примелькавшейся фигурой, что его просто не замечали.