Иди и не греши
1
В почтовом отделении небольшого районного центра, где Настя Романишина дожидалась междугородного телефонного разговора, было немноголюдно. Толстая женщина с сетками у стойки негромко обсуждала с работницей почты чью-то недавно прошедшую свадьбу, и обе были не слишком высокого мнения о привезенной из областного центра невесте. Седой старик в очках на веревочке, сидя за столом, заполнял бланк подписки на газету, и все уже знали, что он подписывается на «Советскую Россию», потому что он поминутно сообщал об этом громогласно, добавляя, что это единственно правдивая газета. Попутно он поливал грязью телевидение, но это проходило уже в порядке ворчания. Пара девочек листали какой-то яркий журнал, который им на время дала почтальонша. У стены на стуле сидел мужчина с газетой и явно нервничал, время от времени поглядывая на часы. Он уже несколько раз обращался к телефонистке с просьбой ускорить его срочный заказ, но та была занята приготовлением корейской лапши на электрической плитке в кружке с водой, и потому отвечала мужчине резковато.
— Если бы вы знали, как это важно, — говорил мужчина, чуть не плача.
— А что я могу? — возмущалась в ответ телефонистка. — Я заказ ваш передала, теперь с диспетчерши спрашивайте!..
— Так поторопите ее, — требовал мужчина. — Я ведь плачу вам еще и за срочность!
— Ее поторопишь, — отвечала с сарказмом телефонистка. — Она так в ответ поторопит, что потом не обрадуешься.
Мужчина только проскрипел зубами, отошел и сел на стул.
— Безобразие какое-то, — пробормотал он, обращаясь уже к Насте, сидевшей рядом. — Никакого порядка!.. Тут еще сто лет все можно перестраивать, все так же и останется…
Настя машинально улыбнулась ему и вздохнула. Она только этим утром покинула стены монастыря, и потому старалась сберечь в душе мир и покой.
Затрещал зуммер, и мужчина взволнованно вскинулся.
— Это Москва? — спросил он. — Меня?..
— Нижнереченск ждут? — спросила телефонистка противным официальным голосом, как будто зал у нее был заполнен ожидающими.
Настя поднялась.
— Да, конечно.
— Третья кабина, — сказала телефонистка и вернулась к своей лапше в кружке на плите.
— Идиотизм какой-то, — процедил ожидающий мужчина.
Настя вошла в кабину и услышала издалека веселый голос Паши Жемчужникова.
— Алло, Настя!.. Я слушаю тебя, молитвенница ты наша!..
— Паша, здравствуй, — улыбнулась невольно Настя. — Как ты?
— Расту над собой, — отозвался Паша чуть устало. — Если бы ты позвонила минут через десять, я бы уже ехал на служебной машине на съемки.
— Я хотела сказать тебе, — начала Настя, — я ушла из монастыря.
— Я плохо слышу, — отозвался Паша из Нижнереченска. — Что там случилось с вашим монастырем?
— Я ушла, — сказала Настя. — Совсем ушла, понимаешь? Меня отец Мефодий благословил.
— Ты ушла из монастыря? — переспросил Паша. — Я ничего не понимаю, Настя. Тебя выгнали, что ли?
— Да нет, я сама ушла, — сказала со вздохом Настя. — Ты же знаешь про мои сомнения, я писала тебе.
— О чем ты? — не понял Паша. — Когда ты мне писала, про что? Говори громче, я плохо слышу!..
— В общем, я скоро приеду, — сказала Настя погромче. — Встречай поездом из Москвы послезавтра. Ты понял?
— Все понял, — отозвался Паша громко. — Поезд из Москвы послезавтра… А какой поезд, какой вагон?
— Шестой поезд, одиннадцатый вагон, — громко и отчетливо произнесла Настя. — Ты понял? Шестой поезд, одиннадцатый вагон.
— Понял, — ответил Паша. — Шестой поезд, одиннадцатый вагон. Я буду встречать, Настя, непременно… Даже с цветами!..
— Ну, тогда все, — сказала Настя. — Было приятно тебя услышать, но увидеть будет еще приятнее.
— Ничего не понял, — закричал Паша. — Все объяснения до личной встречи! Целую трижды, твой Паша!..
Она рассмеялась и положила трубку.
Вышла из кабины, подошла к телефонистке и спросила:
— Я вам ничего не должна?
— Ничего, — буркнула та. — Так вы из нашего монастыря, что ли?
Настя кивнула головой.
— Лукерью Пономареву там не встречали? — спросила телефонистка с интересом. — Она у вас на просфорне работает.
— Да, конечно, — кивнула Настя. — Приятная женщина.
— Сестра моя, — похвасталась телефонистка. — Почитай уже пятнадцать лет в монастыре живет, за нас грешных молится…
— Смотри-ка, Пелагея, — сказала вдруг женщина, сидевшая на почтовых отправлениях. — Опять эти приехали…