— Ну да, — хмыкнул Андрюша. — Ты только для хай-класса, да? Чего ты выпендриваешься, а то я вас не знаю!..
— Ладно, оставь ее, — сказал Шурик, поднимаясь в автобус. — А то Венечка премии лишит.
— Я ему яйца отрежу, твоему Венечке, — пробормотал Андрюша, поднимаясь следом за ним.
Настя осталась стоять у теплого борта автобуса и вдруг почувствовала себя страшно одинокой в этом чужом городе, среди этих чужих людей. Покинутый монастырь показался ей райским местом, обителью радости и покоя, и ей нестерпимо захотелось вернуться туда, к сердобольным матушкам, смиренным послушницам, все понимающей игуменье.
— Спички есть? — услышала она хриплый голос.
Из автобуса выбралась еще одна путешественница, та самая крашеная блондинка с пышным бюстом, которую приметил еще Додик. Она перевела дух и тоже привалилась к борту автобуса.
— Я говорю, спички есть? — повторила она так же хрипло.
— Нет, — сказала Настя. — Я не курю.
— Ну и здря, — сказала девица и рявкнула в дверцу автобуса: — Эй, драйвер, сучий потрох!.. Спички кинь!..
Водители засмеялись в ответ, но спички дали, и девица закурила.
— Новенькая? — спросила она, покосившись на Настю.
— Я не с вами, — сказала Настя. — Я случайно в этом автобусе оказалась.
— Ну да, — хмыкнула девица. — Из монастыря… Я слыхала, как вы с Венечкой щебетали. Надо же, — усмехнулась она, — кого только тут не встретишь!.. Как тебя зовут-то, монахиня?
— Настя, — отозвалась Настя. — А тебя?
— Вообще-то Галей меня зовут, — вздохнула та, — но здесь я известна как Изольда. Дурацкая, конечно, кликуха, но клиентам нравится.
Настя помолчала, а потом спросила:
— А давно ты?.. — она осеклась. — Ездишь за границу, я хотела спросить?
— А как только стало возможно, — отвечала Галя-Изольда. — Вы вот по монастырям разбежались, а мы за бугор поехали. Работа такая.
Она хрипло хохотнула, но закашлялась.
— Вредная работа, — добавила она, вытерев рот платком. — Загнешься тут, и никто ведь и не пожалеет.
— Ты извини, — проговорила Настя осторожно. — Я вас не осуждаю, но… Не понимаю.
— Слушай, ты только эту хренотень не заводи, — сказала Галя раздраженно. — Не перевоспитывай… У нас своя жизнь, у тебя своя. Может, нам наша жизнь тоже невмоготу, только хрен кто признается. Ты вот, правда в Бога веришь?
— Да, — сказала Настя осторожно.
— А среди моих клиентов, между прочим, и попы случались, — сказала Галя. — С ними как?
— Видно будет, — сказала Настя. — Что ты мне доказать хочешь?
— Что фигня это все, — сказала Галя.
Настя промолчала. Она понимала, что эта вульгарная девица, услышав о ее монастырском прошлом, конечно, не зря выбралась из автобуса. Она явно хотела что-то рассказать, но так и не решилась.
Тут они услышали шаги и увидели возвращавшегося Венечку. Тот шел, сутулясь, шаркая ногами и покачивай головой. Он был явно чем-то обеспокоен.
— Загулял, начальничек, — хмыкнула Галя.
Веня вскинул голову.
— Изольда?.. Настя?.. Чего вы тут?..
— Так вот же, — хохотнула Изольда. — Сама думаю, чего я тут?..
Веня скривился.
— Слушай, Изольда, поднимайся-ка ты в автобус… Нам с Настей надо обсудить наши дела.
— Не иначе, в монастырь собрался, — усмехнулась Галя.
— Иди, иди, — буркнул Веня.
Она ушла, а Веня стоял, склонив голову.
— Что случилось, Веня? — спросила Настя тревожно.
— Ужасное несчастье, — сказал он дрожащим голосом. — Они убили Лазаря. Застрелили среди бела дня на Павелецком вокзале.
— Не может быть, — прошептала Настя ошеломленно.
— Ты понимаешь, — взволнованно произнес Веня. — Они ведь тебя искали!..
Настя вздохнула.
— Что мне теперь делать?
— Что тебе делать!.. — ворчливо повторил Веня. — Что мне теперь делать?!.. Он же меня прикрывал…
— Что мне делать с пакетом? — повторила Настя твердо.
Веня судорожно вздохнул.
— Не знаю, — сказал он. — Думаю, тебе надо ехать с нами дальше. Завтра я попытаюсь связаться с Алхимиком…
— С кем? — переспросила Настя изумленно.
— С большим человеком, — сказал Веня, махнув рукой. — Он скажет, что нам с ним делать.
Настя кашлянула.
— Может, мне отдать пакет вам? — предложила она.
Он посмотрел на нее насмешливо.
— Чтобы меня убили так же, как Лазаря? Нет уж, дорогуша… Потерпи одну ночку, а завтра утром мы тебя освободим, так и быть. Поехали, ребята, — сказал он, поднимаясь в автобус.
Насте ничего не оставалось делать, как взобраться за ним следом.