— Господи, Веня, — простонала Настя. — Что вы говорите!.. Вы нелегально вывезли меня за границу и считаете, что так будет безопаснее?
— А почему нет? — заморгал Веня.
Настя судорожно вздохнула, глядя на него с досадой.
— Что значит обломать? — спросила она.
Веня удивленно вскинул брови.
— Ну, теперь это очень емкое слово, — он улыбнулся. — В отношении чего вы его хотите употребить.
— В отношении самой себя, — сказала Настя. — Что значит обломать меня?
— Не понимаю, — покачал головой Веня. — Кто вам сказал подобную чушь?
— Надеюсь, вы не собираетесь меня насиловать? — прямо спросила Настя, хотя голос ее при этом дрогнул.
— Помилуйте, — воскликнул Веня. — Да чего вам бояться! Вы уже вторые сутки с нами, разве вы не успели заметить, что у нас нет ни копыт, ни рогов, ни даже хвостов!..
Он при этом очень мило улыбался.
— Я в этом не вполне уверена, — сухо отозвалась Настя.
— Все, успокойтесь, — сказал Веня. — Вам надо прийти в себя, у вас был скорее всего нервный срыв. Я скажу, чтобы вам подали чаю, хорошо.
— Нет, — возразила Настя. — Насколько я припоминаю, этот нервный срыв начался у меня вчера именно после чая. Велите подать простой воды.
— Сейчас, — пообещал Веня и ушел.
Ей действительно следовало успокоиться. Она знала, что состояние панического ужаса, в каком она оказалась при пробуждении, никогда никому не помогало. Теперь она понимала, что решительность ей следовало проявлять гораздо раньше, еще на своей территории, и нечего было ждать решения вопроса, который ее вплотную вовсе не касался. Следовало отдать пакет Вене и ехать домой. Теперь надо было искать уже другое решение, потому что положение ее усугубилось, и в Грузии она не могла уже без паспорта просто сойти и отправиться, куда ей было угодно. Это было хоть и ближнее, а все же зарубежье.
В этот момент автобус в очередной раз остановили какие-то вооруженные люди, и Миша Дадиани поспешил на переговоры с ними. Судя по всему, переговоры шли без проблем, обе стороны хоть и активно размахивали руками, но при этом приветливо и понимающе улыбались. Люди, остановившие их, были в пятнистой военной форме, но без знаков различия, и отчаянно небритые. В конце концов Миша сделал пригласительный жест старшему из них, и тот, посмеиваясь, поднялся в салон автобуса.
Усталые девушки старались на него не смотреть, хотя он разглядывал их жадно, едва не облизываясь. В проходе, вдали он увидел Настю, единственную, кто на него смотрел, и махнул ей рукой.
— Эй, ты, девка! Давай суда…
Настя не пошевельнулась, и он закричал громче.
— Давай, давай!.. Будем туда-сюда, иди, иди!..
Девушки стали оглядываться, и сообразив, кого выбрал партизанский командир, реагировали по-разному. Некоторые смеялись, некоторые фыркали, другие же возмущались.
— Ей нельзя, — стала объяснять грузину Диана.
— Почему нельзя? — нахмурился тот. — Я не нравлюсь, да?..
— Да нет, просто она не с нами, — сказала Диана и поняла, что запуталась. Поэтому она просто махнула рукой и отвернулась.
— Что говоришь? — стал сердиться грузин. — Почему не с вами, а?.. Меня дурак считаете, да?
— Простите, — попытался объяснить ему Веня. — Понимаете, эта женщина не входит в наш коллектив. Она другая, она из монастыря…
Грузин хмыкнул.
— Меня совсем тупой считаешь, да? Из монастыря!.. Шени деда, мы вам такой монастырь сейчас сделаем, ви плакать будете!..
Видя заминку, в автобус поднялся Миша, и грузин стал с ним ругаться. Миша начал оправдываться, но грузин не хотел его слушать.
— Девочки, — сказал Миша торопливо, — надо обслужить клиентов: Вика, Изабелла, ну?
— А почему я? — протянула недовольная Изабелла. — Как что, так Изабелла, будто я крайняя… Пусть вон Диана идет, она помоложе…
Миша посмотрел на нее с прищуром и спросил холодно:
— Что?
— Ладно, иду уже, — стала выбираться Изабелла.
— Бесплатно, что ли? — протянула недовольно Вика, которая выбралась первой, и теперь протискивалась к выходу мимо заулыбавшегося грузина.
— Зачем бесплатно, — сказал тот радостно. — За проезд по наше село… Давай, давай…
Изабелла следом за нею вышла из автобуса, увидела жадно уставившихся на нее вооруженных туземцев и неожиданно усмехнулась.
— Ну что, слоники, — воскликнула она весело и развязно. — Хоботки ваши еще целы.
Парни рассмеялись, но один из них не понял и попросил, чтоб ему перевели. Ему перевели, и он рассмеялся громче остальных.