Назарова Александра-Иди к черту, Суббота
Пролог
Лиза бежала мимо тихих домов, ничего вокруг не замечая. По её щекам неровными дорожками скатывались слезы, в ушах свистел ветер, в голове мысли со скоростью света переплетались в бешенный клубок.
Макс предал ее. С лёгкостью втоптал в грязь все ее чувства, будто Лиза это заслужила. Будто она была чужой ему все это время. Будто и не было той детской дружбы, незаметно переходящей в любовь. Всё закончилось так и не начавшись...
Не замечая ничего вокруг, девушка смахнула прилипшие к лицу русые волосы и, пулей влетев в свой двор, спряталась в сарае, чтобы никто, вдруг, не увидел её в таком состоянии. Там, сев прямо на деревянный пол, Лиза поджала ноги к груди и, опустив голову, снова расплакалась.
Её переполняли и злость, и обида, но эти чувства ничто по сравнению с болью. Она пульсировала где-то под грудью, подобно свежей ране, которая каждую секунду напоминала о себе. Именно сегодня Лиза убедилась, что самый болезненный удар могут нанести только близкие люди. Максим Субботин был как раз из таких.
Но за что? За что он так с ней? Ведь ещё вчера все было отлично! Они вместе смеялись, болтая возле её дома до поздней ночи. Что изменилось утром? Гадать было бесполезно. Сегодня последний день летних каникул, и Максим уезжает от бабушки обратно в свой родной город. А Лиза остаётся здесь, наедине с собой, прокручивая в голове произошедшее снова и снова.
Минуты летели незаметно, тело становилось ватным, уставшим от переживаний. Голова начинала болеть. Казалось, она вот-вот расколется на две части, словно грецкий орех. Очнулась Лиза, когда услышала грохот калитки. Резко поднявшись, девушка растерянно приоткрыла дверь, но никого не увидела. На улице уже вечерело. Выждав некоторое время, она решила выбраться из своего укрытия.
Морщась от головной боли и щурясь от ярко-малинового заката в небе, Лиза уныло поплелась в сторону дома. На крыльце одиноко лежала её любимая книга, которую она когда-то дарила Максиму. Втянув носом воздух, девушка медленно наклонилась и взяла ее в руки. Твёрдый переплёт, гладкая обложка, поблескивающие в рассеянном свете солнца золотистые буквы. Значит, это он был здесь. Вернул книгу обратно.
Несколько секунд Лиза бездумно смотрела на неё, а потом решительно зашла в дом и направилась к деревянной лестнице. Быстро и яростно перешагивая ступеньку за ступенькой, она поднималась на чердак. Голова начинала болеть с новой силой из -за резких движений, но девушка предпочла этого не замечать. Всё временно отошло на второй план, уступив место злости.
Открыв старую дверь так, что та с грохотом ударилась о стену, она оказалась в пыльном помещении. Сделав несколько шагов по скрипучему полу, Лиза остановилась возле старого шкафа. Небрежно забросив некогда любимую книгу на самую верхнюю полку, она отправилась в сторону кухни, где в вазе стоял букет из ромашек, подаренный ей недавно Максимом.
— Иди к черту, Суббота!
Ваза со звоном врезалась в стену, оставив пятно от воды и разлетевшись на осколки, которые тут же осыпали собой пол и кухонную тумбу, стоявшую неподалеку. Цветы тихо упали на пол, растеряв белоснежные лепестки.
Прикрыв глаза и сделав глубокий вздох, девушка устало опустилась на стул. Закат за окном был все таким же ярким, лучи заходящего солнца падали на пол, весело искрясь в осколках от вазы.
Сегодня Лиза пообещала себе, что больше никогда не будет вспоминать этот день. Она забудет кто такой Максим Субботин. Забудет его улыбку и смех. Все моменты, связанные с ним. Какими бы удивительными и чудесными они не были. И самое главное — она забудет о своей глупой влюблённости и будет жить дальше.
Глава 1. Это все сон
Пять лет спустя...
В свете уличных фонарей переливалась чёрная крыша иномарки, что плавно въезжала в просторный двор. Несмотря на глубокую ночь, из машины грохотала музыка. Светловолосый парень за рулём активно тряс головой под популярную в последнее время песню и весело подпевал голосу известного певца.
Настроение у Макса было отличным, день рождения друга прошло здорово. Сегодня можно было куралесить хоть до утра — дома оставалась лишь его мать, а отец должен был прилететь только ближе к обеду. Он был против гулянок сына и постоянно напоминал ему, что неплохо было бы взяться за ум в свои двадцать лет. Блондин в ответ лишь отшучивался и обещал, что обязательно возьмётся за ум, как только его отрастит. Борис Г еннадьевич — так звали отца Макса — в ответ только глаза закатывал. Максим умело все переводил в шутку и отбивал всякое желание на него злиться. Сына Борис Геннадьевич очень любил, хоть и не показывал этого.