Иногда, правда, Максим перегибал палку, и тогда отец запирал его дома. Борис Геннадъевич уже давно понял, что отбирать у сына деньги и машину бессмысленно — без них Макс вполне спокойно проживёт. А вот лишить его гулянок и общения с друзьями, которых у парня было целое море — совсем другое дело. Сидеть на одном месте для него — огромная проблема. Правда, и это наказание со временем Максим обошёл.
Однажды друзья пробрались к нему во двор с лестницей в руках, и он с лёгкостью сбежал из дома на очередную вечеринку. Когда отец узнал об этом, то удвоил наказание и гонялся за сыном с ремнем в руках по всему двору. Надо отметить, что Макс при этом хохотал как конь и напевал песню «Нас не догонят».
В другой раз, когда молодого человека, не рассчитавшего с алкоголем, домой принесли на руках друзья, Борис Геннадьевич поставил решотки на окнах в комнате сына. Первую неделю все шло хорошо, глава семейства Субботиных радовался, что смог приструнить отпрыска. Рассчитывал на то, что ему пойдёт на пользу такое наказание и в следующий раз Максим начнёт думать головой, прежде чем напиваться до состояния медузы.
Однако, уже в середине второй недели домашнего ареста, жена Бориса Геннадьевича вместе с домработницей окружили его, прося перестать наказывать Максима. Оказалось, от скуки парень уже так их достал своей болтовней (и делал это, по мнению мужчины, специально), что все уже сходили с ума. Даже соседи. С ними он тоже часто разговаривал. В основном о погоде. И разговаривал он о ней, а точнее кричал через забор, каждый раз, когда они выходили из дома.
— Бать, ты же знаешь, я могу болтать без умолку, — легонько пихнув отца плечом в тот вечер, тихо и с хитрицой в голубых глазах проговорил Макс, — давай пощадим хотя-бы соседей, а?
— Ты меня с ума сведешь, Максим! — Краснея от гнева, воскликнул Борис Геннадьевич.
— Я уже устал от тебя! Лучше бы я тебя в армию отправил!
— Это значит, что наказание окончено? — Парень вскинул брови и, улыбнувшись во все тридцать два зуба, обнял отца и звонко поцеловал его в лысеющую макушку. — Спасибо, ты лучший! Пока!
С этими словами блондин пулей вылетел из кабинета отца, пользуясь его замешательством. В тот вечер глава семьи Субботиных только устало вздохнул, не зная, что и делать с сыном. Образ жизни Максима ему определённо не нравился, но и наказывать его было бесполезно.
Поставив машину в гараж, что стоял возле здоровенного коттеджа с темно -кофейной черепичной крышей, блондин не спеша направился домой, мечтая поспать и набраться сил, чтобы выглядеть к приезду отца бодрым. Оказавшись в просторной прихожей, выполненной в светло-бежевых тонах, Макс скинул с ног оранжевые кроссовки с белыми шнурками и первым делом пошёл на кухню, чтобы выпить воды. Сушить после алкоголя его начинало почти сразу.
Расстегивая на ходу рубашку в зелено-синюю клетку, он расслабленно шагал по прохладному ламинату тёмного коридора. Дома было тихо и уютно. Ароматно, но едва уловимо пахло выпечкой Анастасии Петровны — домработницы, которую Максим любил за доброту и вечный оптимизм.
Ничего не предвещало беды. Однако, услышав тяжёлые шаги неподалёку, блондин напрягся. Сердце его забилось чаще, взгляд глаз, кажущихся в лунном свете темно -серыми, бегло пронесся по стенам коридора и кухни, ища что -нибудь полезное. Почему-то парню казалось, что в дом пробрались воры. Но когда до ушей Максима донесся знакомый кашель, он расслабился и с облегчением прислонился к стене. Правда, тут же снова напрягся. Кашель был папин.
«Черт, лучше бы воры залезли. Какого он прилетел так рано?» — с досадой подумал молодой человек, бесшумно проходя на кухню.
Под навесными шкафчиками цвета фисташек тихо светила подсветка, заливая своим тёплым, рассеянным светом столешницы и кидая блики на мраморный, овальный стол. Под него Максим и юркнул, так как шаги становились все громче. Как только длинные ноги парня, слегка обтянутые светло-голубой джинсовой тканью, согнулись в коленях под столом, на кухне появился Борис Геннадьевич, одетый в чёрный длинный халат.
Мужчина подошёл к кухонному гарнитуру, налил себе воды и облокотился о стол. Максим изо всех сил пытался себя не выдать, стараясь дышать как можно тише. Он понимал, что если отец его обнаружит, да ещё и нетрезвым, то будет плохо. За последний месяц Макс успел натворить немало дел и шутками тут уже не отделаешься. Да и слушать нотации среди ночи совсем не то, о чем он мечтал. В то же время ему дико хотелось смеяться. Краснея и сдерживая смех, он уткнулся носом в сгиб локтя.