— Твоя тачка? Не продаёшь?
Я подняла глаза на двух парней, загородивших мне вид на торговый центр. Один из них, поигрывая ключами, с восторгом осматривал Ромины Жигули, а другой ожидал от меня ответа.
— Нет, не моя, — спокойно ответила я, глядя на высоченного молодого человека с аккуратной бородой. — Она не продаётся.
— Жаль, — с добродушной улыбкой пожал плечами он. — Может, прокатишь нас?
— Не могу, — слегка улыбнувшись в ответ, сказала я. — Не моя, говорю же.
— А чья? — Поинтересовался молодой человек, все ещё поигрывающий ключами.
— Моя, — послышался ледяной голос Максима. Он размашистым шагом обошел двух незнакомцев, держа в руке целую связку разноцветных воздушных шаров. — Девушка, кстати, тоже моя. Так что не сегодня, парни.
Мне оставалось только удивленно распахнуть глаза, поражаясь поведению Субботина. Я совсем забыла, насколько он может быть непредсказуем. Парни, ничего больше не говоря, пошли дальше, а Макс с довольной улыбкой принялся привязывать к моей руке шарики, которые, ударяясь друг о друга, плавно покачивались в воздухе.
— Ты что делаешь? — Растерялась я, глядя то на шарики, то на свою руку, то на Максима.
Подняв на меня взгляд и не отпуская ленточку, тянущуюся от воздушных шаров вниз, он, все также улыбаясь, ответил:
— Поднимаю тебе настроение!
— А как я в машине поеду с ними? — Мне становилось смешно.
Суббота действительно непредсказуем. Одним неожиданным поступком он может стереть воспоминания о другом своём поступке. Заменить плохое на хорошее. Удивить, выбить из колеи. Заставить мою злость испариться. И это мне не нравилось. Я хотела запомнить каждый его выпад в мою сторону и все его дурацкие выходки. Цепляться за них, словно за спасательный круг, потому что так проще оттолкнуть и вычеркнуть. Потому что потом все снова рухнет.
— Обычно! Сейчас я все устрою! — Заверил меня Макс, вытягивая из раздумий. — Садись в машину.
Я послушно села на сиденье, а Субботин ловко протащил шары в открытое окно и посмотрел на меня.
— Круто? Ты рада?
— Удивлена, — призналась я, разглядывая яркие шары и улыбаясь. — Ты зачем так много купил? Что мне с ними делать?
— Ничего, — послужило мне ответом. — Просто смотри на них. Они прикольные.
Я рассмеялась. Как ему удаётся каждый раз так умело поднимать мне настроение? Взглянув на Максима, я поняла, что он был доволен моей реакцией и искренне рад. Об этом говорила его широкая улыбка и глаза, наполненные светом. Такие эмоции не подделаешь.
— А где Рома? — Опомнилась я, посмотрев через лобовое стекло на двери торгового центра.
Брови Субботы приподнялись вверх.
— Рома? Так это...
— Что? — Насторожилась я, внимательно глядя на блондина. Он хотел уже что -то ответить, но нас обоих отвлек шум, доносящийся со стороны здания.
Возле дверей показался довольный Рома, вырывающийся из рук двух охранников. Он то и дело оборачивался назад и усмехался. А потом вообще стащил у одного из мужчин черную кепку и помчался по парковке. Я даже издалека видела широкую улыбку друга. И что это с ним?
Многие люди даже останавливались, чтобы снять происходящее на телефон. Рома, надев кепку себе на голову, злил охранников все больше. Они не могли схватить его. Наконец, послав кому-то воздушный поцелуй, он стянул с себя кепку и ловко закинул её в тележку с продуктами, которую не спеша везла женщина к своей машине. К счастью, она ничего не заметила, продолжая разговаривать по телефону. Охранники совсем рассвирепели, мне даже стало страшно за Рому. Ему, правда, было все ещё весело.
— Ещё раз придёшь, козел, мы тебе ноги сломаем!
— Завтра приду! Пока, ребят!
Максим хохотал, едва не задыхаясь, а мне оставалось недоуменно хлопать ресницами, наблюдая за тем, как друг подбегает к двери и запрыгивает в машину. Откинувшись на спинку сидения, он с облегчением выдохнул и рассмеялся, глядя на то, как охранники прожигают его гневными взглядами. Сзади хлопнула дверь и моих ноздрей коснулся уже знакомый аромат парфюма.
— Ну, Шелуха, ты даешь! Я теперь в кино год ходить не буду! — Восторженно кричал Максим, тормоша за плечо мечтательно улыбающегося Рому. — А чего они к тебе прицепились?
— Перегнул немного, — все с той же улыбкой и добротой в глазах отозвался Рома.