— Как-нибудь без тебя решу, что для меня лишнее. Мой подарок лежит в твоей машине. Очень надеюсь, что не выбросишь. Всего доброго, девочка-припевочка.
Сильно кольнуло под сердцем. Как-то нехорошо, человек пришёл поздравить, а я? Но он уже шёл на выход, а навстречу ему — Чингиз. Они встали, как вкопанные, как два барана на одной тонкой досточке. Первым не выдержал монгол, стал что-то говорить, а у боксёра сжались кулаки. Мишка никогда не ударит первым, но желание нарисовалось на его лице очень чётко. Раздражённый хан продолжал, не давая ему пройти. Подлетела Гуля, потащила брата за локоть, тот отмахнулся. И мужики вышли вместе.
— Лиза, — она забрала сына. — Только ты сможешь остановить то, что они там задумали.
Я выскочила на улицу. Никого, они бы не смогли так быстро далеко уйти. Прислушалась, за углом кто-то разговаривал.
— Женщина сама выбирает, с кем ей быть. В данном конкретном случае нам с тобой ничего не светит. — Это Чингиз проповедует свои истины. — Чего припёрся? Ты ей никто!
— Я и не претендую. Скажи спасибо, что она до сих пор не знает, какой ты подлец и мерзавец.
— Да я…, тебя… Да я! — Монгол подошёл вплотную к чемпиону, сверкая узкими зенками и выпуская пар из ноздрей, как бык на корриде.
— Не советую. — Исаев стоял, как скала, ни один мускулик не дрогнул на его лице.
— Прекратите сейчас же! — Мой голос потонул в боевом кличе хана.
Он воспользовался тем, что Мишка стоял спиной ко мне. Обернувшись на женский крик, боксёр получил удар по боковой части лица от неплохо умеющего драться Чингиза. Тем более, когда внимание противника рассеялось. Зачем? Но я тут же представила, что сделает с монголом Мишка, и рванулась, встав между ними. Тёмные глаза Исаева упёрлись в мои, растерянные и просящие.
— Не трогать его? — Прохрипел он. — Как скажешь…
И ушёл. А я смотрела ему вслед, закрывая собой здорового мужика, отца моего ребёнка, а сердце летело за ним, за Исаевым. Ну, что опять?
Совсем недавно, вернувшись с горки, накатавшись до одури и промёрзнув до костей, Мишка-маленький, гостивший у нас, напился чаю и расставил все точки над «и». Он объяснил, наконец, взрослым, ничего не понимающим в жизни, что такое бокс.
— Научиться драться можно и во дворе. И мышцы накачать в тренажёрке. Побеждать нужно не только силой, но и умом, уметь не дать в себя попасть, но и не покалечить противника. Вот я совсем не болею, стал сильным и выносливым, на шпагат сажусь, внимательность развиваю, читать уже научился. Боксом может заниматься любой. Даже тёти. Вот вам, дядя Серёжа (мой папа) просто очень нужно, у вас плохая реакция, вы пропустили все снежки.
Мы чуть не подавились от умиления. Но серьёзная физиономия мальчугана, и правда, крепкого и умненького, не позволила проявиться нашим чувствам во всей красе. Сказано же, партнёра по рингу надо уважать!
Жизнь — ринг, а ты боксёр, кто тренируется, тот и призёр.
— Тебя послушать, так получается, что бокс — это такой уклад жизни, а не узаконенная драка. А как же разбитые носы и отбитые головы? — Папа обиделся, смех и грех.
— А у вас всегда получается, как вы хочите? Ой, хотите. Вот и на ринге так же. Приходите к нам, дядя Миша лучше меня объяснит. Он знаете у нас какой? Лучше всех. Он называет нас семьёй, и всем помогает. У меня теперь много друзей, и я, Миша Исаев, тоже буду боксёром. И военным. В армию пойду. Правда, мама против, но я её уговорю.
И разговор вошёл в другое русло. А я никак не могла избавиться от дум, одолевших меня со страшной силой. Я чего-то не знаю! Это точно! Или не понимаю. «В боксе учат решать проблемы не посредством кулаков, а при помощи анализа ситуаций и чётко продуманной стратегии действий. Тут не культивируют агрессию, а обучают победе, в первую очередь, над своими недостатками, и борьбе с негативными эмоциями. И только холодный расчёт делает бойца победителем, так как слепая ярость ослабляет и лишает возможности рассуждать». Сколько раз я слышала это от Мишки, когда поносила этот чёртов бокс направо и налево. Видимо, со мной и случилась эта ярость, лишившая меня возможности трезво рассуждать там, в Дагестане…
Домой мы уже, буквально, приползли.
— Лиза, в машине остался какой-то пакет, довольно тяжёлый, но мы уже не пойдём. — Папа, как настоящий мужчина, обвешанный коробочками, пакетиками и свёртками, и мама, заваленная цветами, как и полагается женщине, стояли в проходе двери и посмеивались.
Я щёлкнула камерой, чудная получилась фотография.
На следующий день, продрав глаза часам к десяти, пулей полетела на водопой. На столе стоял объёмный пакет с логотипом клуба Исаевых. Перехватило дыхание, а сердце, наоборот, бешено забилось… Почему-то я трусила, что-то останавливало, даже не советовало узнать, что там. Но не бомба же?